Александр Черкасов - На Алтае [Записки городского головы]

Упомянув об этом, я хочу познакомить читателя еще с весьма интересной историей, которую я слышал от одного правдивого человека и которая говорит о том, сколько нашему брату-охотнику приходится видеть не совсем обыденных явлений в вечно живой и столь разнообразной природе. Некто Василий Евлампиевич Без-нов, тоже управитель Бочатской копи и впоследствии, по воле судеб, член городской управы в Барнауле, ехал однажды с Бочата на охоту. От нечего делать дорогой он обратил внимание на довольно высоко парящего орла-белохвостика, который в хороший солнечный день летал «на кругах» в синеве неба и, как бы сознавая свое величие, гордо посматривал своим зорким оком на землю, где многие пернатые, видя своего страшного врага, прятались во все тайники и прикрытия.

Но вот Без-нов услыхал какой-то неопределенный свист от быстро пронесшейся птицы, которая тотчас мелькнула кверху и в одно мгновение так сильно щелкнула царя пернатых, что он завертелся в воздухе и, кувыркаясь через голову, упал на землю почти около тележки, а бойкий победитель сначала стремглав взмыл еще выше, потом бросился за падающим орлом и затем, как бы убедившись, что побежденного не стоит преследовать далее — играя, полетел вбок и скрылся в ближнем лесу.

Без-нов и ехавший с ним товарищ тотчас остановили лошадей и подбежали к подбитому орлу, который едва сидел с опущенными крыльями на земле. Из его клюва капала кровь, глаза точно вылезали из орбит и сам он был до того слаб, что позволил себя почти беспрепятственно связать и унести в тележку.

Невольно спросишь — кто был победителем такой могучей и хищной птицы? Сокол!.. Эта очень небольшая и бойкая птичка! Его полет был до того стремителен и удар до того безошибочен, крепок и смел, что г. Без-нов не мог уловить самого момента этого быстрого удара и видел уже только, как моментально кувыркнулся орел и как вылетевшие из него перья тихо завертелись в синеве неба…

Спрашивается, какая причина такой борьбы или мести явилась у сокола? Что за фантазия пришла ему пробовать свои силы с таким могучим противником?..

Однажды зимою, уже перед вечером, ко мне тихонько подошел живущий у меня повар и как-то таинственно поманил меня пальцем.

— Что тебе нужно? — спросил я, немного озадаченный его мимикой.

— Барин, берите скорее ружье и идите в сад — там два косача сидят на березах, неподалеку друг от дружки, — словно чучелы.

— Да поди-ка уже улетели?

— Не-ет! Сидят, я сейчас видел. А стрелять-то как ловко, можно даже от самой кухни, — недалеко!

Я зарядил маленьким зарядом винтовку и, накинув пальтишко, торопливо пошел к саду; но мне попал навстречу мой кучер, который только что выбрел по глубокому снегу из сада и держал в руках сук.

— Ну, что, видел косачей? — спросил я его.

— Видел. Да я их, барин, прогнал. Ревел, ревел на них — они все сидят. Я уж стал бросать сучьями — только тогда улетели, проклятые.

— Кто ж тебе велел их спугивать? Ведь ты видел, что Архип пошел за мной?

— Видел, как не видать! Только, барин, не надо стрелять полеву птицу у дома, — вон она, пожалуй, новой раз и на крышу садится.

— Ну так что ж, что садится?

— Нет, барин, не надо!.. На то у нас и примета худая… Уж она даром не сядет и беспременно что-нибудь да случится.

— Полно молоть, Федор. Словно баба какая.

— Нет, барин! Поверьте, что это так; да не нами оно и замечено. Вот спросите кого хотите — и все скажут, что коли села тетеря, а хозяин ее убил, то уж даром не пройдет: либо дом погорит, либо смерть приключится…

На том мы и покончили. Я, прострелив винтовку в цель, ушел в комнаты, а кучер и повар начали о чем-то спорить… Странно однако же, что такая примета существует едва ли не по всей России, да, кажется, есть она и в Западной Европе.

Как-то тот же Василий Евлампиевич Без-нов рассказывал мне такую штуку: был он летом на тетеревиной охоте и встретил молодого парнишку, лет 14 или 15, из крестьян, который ходил с простой собачонкой и маленькой винтовкой. Без-нова ужасно удивила такая встреча, и он невольно спросил этого сибирского Вильгельма Телля.

— Ты что тут делаешь? Ведь теперь тетери не садятся еще на деревья.

— Так что нужды, что не садятся?

— Как что? Ты ведь не увидишь их на земле?

— А мне и не надо — вон, как выгонит Серунька, я и того бью их на полету. Вон погляди!..

Парнишка вытряхнул из мешка несколько штук молодых, но уже крупных тетерок.

Это до того заинтересовало Без-нова, что он, повертел и поглядев малопульную винтовку, предложил парнишке идти и охотиться вместе, а чтоб ободрить его, покормил хорошей закуской. Мальчуган скоро освоился с его благородием и охотно согласился.

Вскоре они нашли несколько выводков и тут Без-нов вполне убедился, что парнишка из винтовки бьет так, что почти каждый вылетевший тетеревенок попадает в его объемистый мешок.

Дело шло очень просто: Серунька слышал дичь не хуже любого сеттера, но стойки не делал, а просто тихо скрадывал и потом вдруг бросался на тетеренка, которого он ловил даже на подъеме или вспугивал. Тогда его молодой хозяин не торопясь прицеливался и бил почти без промаха.

— Поглядел я, поглядел на этого чертенка, рассказывал Без-нов, — подивился его искусству и сам, сделав несколько здоровых промахов, помаленьку да потихоньку отвернул в сторону и, пожимая плечами, уехал на другое место, чтоб при новой неудаче не хлопать глазами.

— Ну да, батенька, тут поневоле уедешь. Еще насмеется, проклятый! — сказал я.

— Стыд! Да такой, знаете, стыд, что лучше бы тут провалиться. У меня вылетит тетеренок — я приложусь и, кажется, выдержу — бац! — глядишь, мимо… Тьфу! Просто злоба берет! А этот Селифошка только усмехнется, проклятый, а сам как щелкнет, так и тут, — в мешок да в мешок! Вот, чертенок! Вот те и не садятся на деревья!.. Нет, думаю, оставайся ты с Богом. Так и уехал… Да… Не забуду этого Селифошку!..

С 23 на 24 января 1872 года было в Барнауле страшное северное сияние. В этот вечер я был с семьею в гостях. По обыкновению, почти все мы играли в карты и не заметили, что делается на улице. Но вот кто-то обратил внимание на то, что в окнах сделалось так светло, что можно было принять за рассвет утра. Тотчас это явление заметили уже все и многие невольно посмотрели на часы, думая, что уже поздно, но на них не было и 12, — значит, утро еще далеко!

Но что же это за свет? Откуда и отчего он происходит?.. Сначала многие думали, что не пожар ли в городе? Но нет!.. Совсем не тот свет и заревом не отливает, а напротив, напоминает рассвет утра, но точно с каким-то искусственным синеватым оттенком. Почти все мы тотчас накинули шубы и выскочили на улицу, где было уже так светло, что многие читали принесенную книгу. Тут, конечно, все уже поняли, что такое явление ничто больше, как грандиозное северное сияние. Долго все гости топтались на месте, ходили по улице, как очарованные смотрели к северу и кроме общего света, разлившегося по всему небосклону, увидали громадные синевато-белые столбы, расходившиеся с горизонта в виде громадного распущенного глухариного хвоста. Целый мир звезд точно стушевался и только более крупные из них, гораздо слабее своего обычного блеска, еще мерцали с высоты неба. Общая картина такого грандиозного явления природы изображала что-то величественное, непостижимое и вместе с тем удручающе действующее на душу. У многих нервных особ ощущался бессознательный трепет, даже страх и непонятная ажитация!.. Многие молчали и только созерцали, а все мы словно еще раз сознали свое ничтожество перед силами великой Природы и как бы смиренно приблизились к Богу…