Александр Черкасов - На Алтае [Записки городского головы]

— Смотри, брат, будь поосторожнее и только затрещит лесина — тотчас соскакивай по ней к берегу.

— Нет, барин, еще далеко и надо подсечь побольше.

Но не успел он ударить топором и трех раз, как лесина моментально переломилась в подсеченном месте, и оба ее конца грузно шлепнулись в воду. В один миг Архипыч вместе с толстым концом окунулся глубоко в воду и исчез из наших глаз!..

Я просто замер от страха и не знал, что делать!.. Но вот, через секунду этот конец выбросило кверху, и я увидал испуганного до смерти Архипыча, который сидел верхом на коротком обрубке и крепко держался за него руками, не выпуская и топора. Не успел он произнести и двух раз — уфф! Уфф!.. как его снова погрузило в воду, но уже не так глубоко — и опять выкинуло кверху. Повторилась та же история — уфф! Уфф!.. и несчастный Архипыч в третий раз окунулся в воду, не теряя своего положения и топора из руки. Но этот раз был уже последним, потому что обрубок тихо поднялся над водой и, только покачавшись, не окунулся более в речку.

Мы, конечно, тотчас помогли Архипычу слезть на берег. Весь он был мокр до нитки и с него, начиная с головы, бежала вода целым каскадом. Мы тотчас обжали его одежду и накинули на него шубу, думая, что Архипыч от испуга и холода не скажет и слова, но он, сняв шапку и обтирая лицо, сначала перекрестился, а потом, радостно улыбаясь, шутливо сказал.

— Ну, чтоб ее язвило, как она меня обманула! Ведь только что хотел потрясти да попробовать, а она, подлая, вдруг схрупала, да бултыхнула в воду… Всех блох вымочила, проклятая!..

— Ты, брат, моли Бога, что он помог тебе оседлать лесину.

— Что вы, барин! Да ведь иначе бы сдернуло…

Но мы уже не дослушали, а тотчас провели лодку несколько ниже отплывшего нижнего конца лесины, посадили в нее Архипыча и скорее поплыли вниз, а затем неподалеку причалили к «солнопечному» берегу, разложили огонь; я достал ему свое запасное белье и такую же пару охотничьего платья.

Архипыча вытерли и напоили водкой, а затем чаем. Он скоро совсем отогрелся и был уже готов на дальнейшее плаванье. Крепкая его натура выдержала без всяких дурных последствий как испуг, так и относительно счастливое купанье в такой холодной и быстрой воде, а могло быть и очень плохо. Конечно, слава Господу, что все кончилось так благополучно… Вот почему в таких экскурсиях нужно иметь запасную сухую одежду и все необходимое, начиная с топора и кончая порядочным запасом коньяку или водки. Тут уж именно не чаешь, что может случиться, а тем более на такой быстрой воде и в такое время года, когда и самая погода, как говорится, ездит на семером.

Пробовал я также весной охотиться за утками и с утиными чучелами из шалашей, на притонных озерках, но мне такая охота не по душе, а тем более в то время, когда сама природа требует большей деятельности. Тут же приходится только лежать или сидеть и, покрякивая, караулить, не пролетит ли какой-нибудь холостой селезенишко. Скучно!.. Тем более уже скучно потому, что в это время с разных сторон слышишь бормотание косачей и гоготание пролетных гусей. Нет, это не сибирская охота! Пусть занимаются ею там, где дорого каждое утиное перышко, а у нас пока есть где отвести душу и без подкармливания селезней на утиные чучела! Нет, в Сибири охотничье поле пошире, и есть где прогуляться.

А вот кстати, когда я упомянул слово «селезень», мне пришел на ум довольно курьезный анекдот про одного доктора-немца, который в сороковых годах приезжал в Старую Руссу (Новгородской губернии) с екатерининскими институтками на старо-русские соляные источники. Дело в том, что однажды наблюдательный немец, выйдя из своей квартиры во двор, увидал одну утку, тогда как всегда видел с нею и кавалера. Вот он поискал, поискал глазами и все-таки не нашел того, кого ему хотелось видеть, а потому и спросил дворника.

— А где ж железна?

Дворник выпучил на него глаза и сначала не понял вопроса, а потому, приостановившись, только почесался и прошел мимо. Доктора оскорбило такое невнимание русского мужика к его особе, а потому он, повышая голос, спросил снова.

— Ей, ти! Слишишь, я тебе спрашиваль, где железна?

— Какая такая, барин, железна? Я и в ум не возьму, что за железна такая? Скажите толком.

Немец осердился и подумав, что русский мужик передразнивает его персону, уже кипятясь, добивался ответа.

— Ти дурак! Железна — это уткин муж! Ну, где же уткин муж?

Весь этот разговор слышали в окно некоторые институтки и, конечно, потом передали родным, а те — знакомым — и пошла писать губерния, да записалась на этот раз так крепко, что после по всему городу этого доктора иначе и не звали, как «железна» и «уткин муж». С тем он и в столицу уехал, а что было дальше, не знаю.

Однако, позвольте мне возвратиться к Большому Сузуну и рассказать, как, плывя однажды по его быстрому потоку, мы, выбравшись уже из его лесного течения на более открытое место, сначала услыхали характерный свист утиного полета и, обратив на него внимание, увидали, как за тремя серыми утками во всю прыть несся бойкий утятник.

Эта картина «борьбы за существование» была так неожиданна и так интересна, что все мы невольно взглянули кверху и жадно смотрели, чем кончится эта страшная погоня хищника и во всю возможную силу удирание спасающихся уток. Не знаю, что чувствовали и желали мои товарищи — Широков и Архипыч, успеха ли ястребу, спасения ли уткам, но у меня замерло сердце, и я как бы молился, чтоб эта погоня за смертью своего ближнего не увенчалась успехом!.. В этот миг мне было почему-то ужасно жалко спасающихся уток.

Но вот все мы увидели, как быстро догнал утятник одного селезня и хотел уже спустить его на землю, но тот моментально юркнул несколько книзу, в один миг повернулся в воздухе спиною вниз и, выставив ноги, как бы отпарировал удар хищника, который после такой неудачи, нисколько не потерявшись, бросился за другим обожателем утки, как видно, преследуемой двумя искателями ее благосклонного внимания.

Что было с тем несчастным, мы уже не видали, потому что во всю прыть несшаяся пара с такого переполоха и радости за свое спасение положительно, кажется, не видала, куда она летит и не понимала, что делает!.. И действительно, испуг ее был так велик, что она точно не видала нашей лодки и со страшной быстротой плюхнула на воду у самого ее борта, так что окропила брызгами всех нас троих.