Александр Черкасов - На Алтае [Записки городского головы]

Музыкой служит на вечорках обыкновенно самодельная скрипка, балалайка и реже гармоника или гитара; случается, что пляшут просто под песни. Освещением большею частью бывает одна или две сальные свечи, которые ставятся всегда куда-нибудь повыше. Угощение тут бывает и не бывает — на это не претендуют, лишь бы поплясать, поиграть, потешиться, попеть и отвести молодую душу.

Вообще надо сказать, что на вечорках держат себя прилично, тут не принято ни брани, ни пьянства, ни какого-либо дебоширства; за этим следят сами друг за другом и не дозволяют безобразничать, иначе девицы обидятся и разбегутся.

В таких общественных компаниях всегда есть какой-нибудь весельчак, который заправляет весельем и смешит публику всевозможными фарсами, каламбурами, хотя иной раз и едкого, но безобидного смысла, а тем более оскорбительного. Такие люди крайне дороги и без них скучно. Они всегда веселы, никогда не падают духом, не гнутся перед нуждой и не оплакивают горя; они, не краснея, публично посмеются и над своими заплатами, и над тем, что у них «харчей хоть немало — да в рот не попало, хоть в горшке не уха, зато ложка суха, она и не грязнет, в зубах мясо не вязнет, хоть и в брюхе свистит, зато рожа блестит»…

Понятное дело, что таких шутников любит вся компания, любят их и девицы, а потому когда они почему-либо не приходят на вечорки, то действительно точно чего-то не хватает и является невольная «сухота». Зная это из жизни, недаром наш поэт Никитин, сопоставляя заботу и удаль, так наглядно и поэтично сказал:

Так как на вечорках по большей части бывает тесно, то тут не только не возбраняется, но считается вежливостью, если кавалер садится на лавку и берет к себе на колени девушку, обыкновенно, конечно, ту, которая ему более по сердцу; или же наоборот, чтоб скрыть что-либо и не дать тени подозрения, хитрецы «отводят» свои симпатии и до времени проводят зорко следящую компанию.

На вечорках главным образом идет игра «в любовь», и девушки «кажут» себя, а молодые ребята высматривают себе подходящих подруг жизни, что в особенности и бывает с приезжими лицами. Тут между своими заводятся интрижки, устанавливаются интимные отношения прямо или через посредство других и проч. Словом, вечорка помимо веселья — это та ступенька, с которой стараются подняться выше или по крайней мере, несмотря ни на какие жизненные толчки, устоять на ней твердо, в противном случае плохо! Тогда либо что-нибудь обнаруживается, либо является сомнение, ревность и самое главное — измена!.. Тут уж совсем плохо и глядишь, веселье какой-нибудь особы кончается, если и не явно, то келейно — слезами, проклятиями и хуже всего — местью!.. А все это было, есть и будет, несмотря ни на какой материализм, ни на какие новомодные отношения. И все это потому, что людские сердца и души все-таки сделаны из тех же материалов и основ жизни, как и у нашей прародительницы Евы!..

Словом, вечорка — это своего рода связующее звено, которое способствует в жизни народа обобщать отношения, развивать симпатии и делать то великое дело природы, которое, соединяя сердца и души, кладет начало, из которого нередко вытекают основы семьи и гармония жизни.

Что касается симпатий и антипатий молодых сердец обоего пола, то в народе, в случае нужды, есть глубокая вера в колдовство, к которому и прибегают через знахарей и знахарок, употребляющих в дело разного рода «присушки» и «отсушки». Вследствие этих пресловутых приемов в народе существуют особые термины вроде, например — «присушили» или «отсушили». Первые чары колдовства употребляются, конечно, тогда, если какая-либо особа не симпатизирует сердечным вздохам другой. Вот тут и являются на сцену различные «присушки» — так, например, «наговаривают на мыльце», которым, не зная о колдовстве, должна умыться известная особа. Или же сохраняют тот березовый листок от веника, какой крепко прилип к телу в бане. Его сушат, растирают в порошок и с чем-нибудь дают той особе, которую надо присушить.

Подобных способов много, и все они в большом ходу в жизни народа. Что касается «отсушек», то они делаются тоже разными способами и с наговорами противоположного смысла.

Я знал еще в Восточной Сибири одного торговца, уже пожилого вдовца, Мигунова, который со слезами рассказывал мне, что он, не имея успеха в ухаживании за одной молодой особой, прибегнул к колдовству, каковое подействовало и присушило так крепко его избранницу, что он, имея постоянные разъезды, чуть было не рехнулся и едва не погубил всей своей торговли, будучи не в силах уехать из дома, а отправившись, ворочался с полудороги. Дело дошло до того, что он должен был прибегнуть к обратному действию — «отсушке», за что и поплатился вдвое дороже.

— Ведь вот, барин, вы, конечно, не поверите, что так было со мной в жизни, — говорил он, — а в сущности это истина, и да простит мне Господь, что я согрешил на старости лет!.. А ведь до того дошло, что я лишился было всего и сам себе не имел воли — хоть топиться в пору! Вот ноет душа да и шабаш!.. Вижу — плохо, сам пойду по миру! Ну, а как сделали «отсушку», так, поверите ли, как рукой сняло!.. Тут я и поправился, о чем и благодарю Господа!..

В случае же мести «прекрасный пол» прибегает к особому приему, схожему с тем, который употребляют индийцы в случае ревности — или «изводят» счастливую соперницу нередко самыми варварскими, вопиющими способами, но о них говорить не станем, будет и этого…

Случается, что во время вечорки, а чаще ранее, делаются прохвостами разные даже и непозволительные штуки. Так, например, келейно посыпается пол мелко истолченным сухим табаком или «чемеркой», вследствие чего при танцах поднимается едкая пыль и все начинают чихать, кашлять и выбегать на улицу. За такую проделку, если узнают виновника, его подвергают всеобщему презрению и заставляют в присутствии всех вымести хорошенько избу мокрым веником.

Но интереснее всего бывает тот момент, когда изощряющийся весельчак начнет снимать нагар со свечки и, как бы невзначай, нарочно ее потушит. Тут, после взрыва хохота, обыкновенно наступает таинственная тишина, в которой слышен только легкий шелест платья, тихий шепот и вдруг, среди этой тишины, раздается где-нибудь неловко сдержанный поцелуй!.. Тут снова является неудержимый взрыв хохота, а затем шептанье и хихиканье слышатся уже повсюду, даже с полатей и печки, где обыкновенно сидят и лежат ребятишки!.. А хитрый весельчак нарочно медлит и, чиркая спичку, точно не может зажечь свечку!