Александр Черкасов - На Алтае [Записки городского головы]

Терраса выходила одной стороной на улицу и потому нам хорошо было видно всех проходивших мимо. По счастью, вышла тихая пауза и на улице никого из водоносок не было. Вдруг я вижу, что по той самой дорожке, где ходили с ведрами, бежит трусцой громадная серая собака; сначала я не обратил на нее особого внимания.

— Это чья же такая большущая собачища? — спросил Вяткин.

Тут я невольно взглянул на нее попристальнее и увидал, что это не собака.

— Батюшки! Да это волк! — вскричал я и посмотрел через перила террасы направо, куда трусило животное.

— Да ведь волк и есть! — сказал Тархов и засуетился на террасе.

— Семен! Беги, брат, пожалуйста, поскорее на улицу, за угол, да кричи народу, чтоб побереглись, а то ведь могут и не заметить, а там же и ребятишек много.

Тархов сначала замялся, поискал во дворе какой-нибудь обороны, но ничего не найдя, побежал на улицу, за угол соседнего дома и закричал: «Берегись! Берегись! Волк!..»

Я в ту же минуту бросился в кабинет, схватил ружье, но второпях не вдруг нашел картечные патроны, а потому немного замешкался. В это время мне подали дежурного коня и я, бросившись в санки, поскакал налево в полной надежде перехватить волка по другой улице. Со мной плюхнул в санки и Вяткин.

На пути мы увидали торопливо бежавший народ — кого с вилами, кого с топором, — который направлялся задворками к той улице, куда убежал волк. Видя это, мы напрямик поехали туда же и заметили там толпу рабочих, которые суетились на месте, размахивали руками и громко о чем-то говорили.

Когда мы подъехали и поздоровались, народ тотчас расступился; в середине образовавшегося круга лежал на снегу громадный волчище. Все, конечно, радостно толковали и всякий высказывал свое; в общем оказалось то, что по крику Семена народ увидал волка, который, попав в среду людей, как бы невольно сшиб одного молодого парня с ног и наскочил на рабочего Степанова, но тот не оробел и, словно предвидя такой казус, заранее подхватил на улице обледеневший обломок доски и успел ребром так ловко ударить зверя по переносью, что тот тут же сунулся на дорогу и завертелся без памяти. В ту же минуту подскочили другие и чем попало добили волка.

После оказалось, что этот же самый волк попал недавно навстречу ехавшей по пруду матери Вяткина, но она, несмотря на раннее время, когда еще солнце довольно высоко стояло на небе, не узнала зверя и приняла его тоже за большую собаку, а кучер побоялся сказать ей, кого они встретили.

Другой раз, тоже в последней половине зимы и тоже после обеда, мне сказали, что недалеко от моего дома, за верхней улицей, лежит у «назьмов» волк. Я тотчас взял ружье и поехал туда, а, выехав за огороды, увидал лежащего волка; но он, заметив меня, соскочил и переменил место, спрятавшись за большую кучу. Я поехал тихонько в объезд, но он опять соскочил и уже побежал к лесу. Думая встретить его где-нибудь по дорожкам, я направился туда же, но все мои попытки не увенчались успехом и волка я больше не видал, а потому воротился домой, где мне и сказали, что этот волк побежал от меня не в лес, а воротился и выкатил в селение. Тут он, пробежав улицами и задворками, неожиданно явился к пруду и прибежал к близстоящему дому секретаря, где его заметили конюх Давыд и мой кучер, Мелентьич. Они тотчас вскочили на лошадей и погнали зверя через пруд к базару, но тут он, увидав народ, бросился через заводскую ограду к лесопилке. Здесь его настигли верховые и загнали на высокий шлаковый отвал, откуда он полетел уже к лесопилке и попал на платформу, по которой гонят лес к машине. Этим воспользовались Давыд и Мелентьич, мигом спрыгнули с лошадей, подхватили березовые стяжки, которыми гонят бревна и убили ими волка, хотевшего, но побоявшегося соскочить с высокой платформы на проводную канаву.

Убитого зверя бойкие сибиряки притащили ко мне во двор, и тут мы увидали, что это крупная волчица, в утробе которой оказалось, кажется, девять штук уже довольно больших волченят.

Один раз, зимней ночью, волки задавили только что проданного с аукциона коня, который по привычке к казенной конюшне, вырвавшись из незнакомого ему двора, вздумал отправиться к старому месту. Волки гнали его по пруду и поймали уже у крайней проруби, вблизи заводской конторы и против самых ворот завода, где постоянно ходят и ездят не только рабочие, но и все, а у постов находятся караульные сторожа.

В крайних домах, по береговой улице, выходящей к лесу по Шипуновской дороге, жил в низенькой избенке заводской нарядчик Долгов, у которого против дома лежали стопой бревна. Однажды вечером Долгов с семьей пил чай и вдруг заметил в окно, что кто-то движется по бревнам. Присмотревшись хорошенько и заслонившись от света, он увидал, что против стекол светит несколько пар волчьих глаз. Дети Долгова, узнав, в чем дело, испугались и в одну секунду повскакали на печку, а сам хозяин, на случай волчьей дерзости, схватил топор и начал стучать обухом в стену. Только тогда волки соскочили с бревен и отправились в близлежащий сосновый лес.

Все это, конечно, доказывало, что около Сузунского завода много волков и потому несколько раз соблазняло меня ездить ночами по окрестностям селения и дальше, в лес, с поросенком. Но несмотря на все мои старания и разные хитрости, мне ни разу не удалось обмануть хитрых животных. Только однажды выбежала из леса пара волков и сначала быстро направилась к нам, а затем вдруг остановилась, словно одумалась, и тихо поплелась обратно к лесу. Мы потихоньку заехали по боковой дорожке по их направлению, но уже больше их не видали.

Затем сколько десятков раз проезжал я по тем же местам, возвращаясь с подъездной охоты уже вечерком, в лучший первый ход зверей и все-таки никогда не мог встретить волков: а глядишь — тем же путем едут крестьяне или рабочие и видят их нередко. Что это значит? Неужели они чуют что-то недоброе для себя или слышат запах горелого пороха от ружей?..

Как всегда и везде бывают эксцентричные люди, так, конечно, не без этого греха и Сузунский завод. О таких людях говорят обыкновенно при жизни, а после их смерти составляются более или менее легендарные сказания. Как бы ни были эти сказания неправдоподобны, тем не менее в них всегда есть часть истины и тем более потому, что эти легенды создаются еще при жизни тех, которые хорошо знали легендарную личность. Так что основание легенды, хотя и колеблется сначала между истиной и мифом, но через являющийся контроль, более или менее подходящий к истине, она все-таки несет и в потомство часть или основание правды.