Александр Черкасов - На Алтае [Записки городского головы]

С 1789 года здесь существует горное училище. В 1857 году его предположено было реорганизовать в мужскую гимназию, но дело это по разным причинам остановилось. Гимназии нет и по настоящее время.

При горном училище находится весьма интересный музеум, в котором есть много местных редкостей, между коими замечательна коллекция алтайских насекомых; немало также чучел птиц и млекопитающих из местной фауны; имеются коллекции горно-каменных пород, всевозможные оруденелости металлоносных жил; модели рудничных и разных механических устройств. И вот в числе этих последних хранится крайне интересная модель первой паровой машины сибиряка Ползунова, который при небольшой технической подготовке познал силу пара и, вздумав воспользоваться им ранее известных многих механиков, был предтечей прославившегося по всему миру Уатта.

Что это действительно так, тому служат доказательством исторические данные, собранные моим хорошим знакомым П. Б-ым и напечатанные в газете «Екатеринбургская неделя» за осенние месяцы 1892 года.

Это мировое открытие было сделано Ползуновым в 1763 году и представлено Алтайским горным начальником на усмотрение Екатерины II, которая своим гениальным умом тотчас поняла значение открытия своего бедняка — подданного, маленького простого человека и повелела дать средства на постройку машины, а Ползунова произвести в инженер-механикусы и выдать ему «в награду 400 рублей». Но, увы, бедняк Ползунов, по воле судеб, не получил этой всемилостивейшей награды и просил у своего начальства, уже перед смертью, 15 рублей для сооружения себе мундира!..

Машина Ползунова, несмотря на отсутствие механических приспособлений на Алтае, была действительно им построена, стоила 7435 руб. 51 коп. и пущена в ход в 1766 году, но уже через несколько дней после смерти гениального механикуса, при жизни которого она только «перепускалась» при подготовке, поднимая паром подвешенные к рычагам бревна. После же смерти Ползунова, убившего все свое здоровье при постройке этой машины примитивными средствами, она была приспособлена уже учениками Ползунова к работе в воздуходувном помещении для одной сереброплавильной печи и сплавила 9335 пудов серебросодержащих руд в Барнаульском заводе.

По времени применения пара к работе, хотя и был первым Ньюкомен, но проба его была неудачна, а Ползунов был первым с удачным применением работы пара с непрерывным действием машины, — и вот кому по-настоящему надо отдать ту мировую честь, которую мир, по неведению о каком-то Ползунове, отдал уже опоздавшему Уатту…

О Ползунове же, как о маленьком русском человеке, забыли его современники, а ученый русский мир не догадался почтить его подобающей памятью, так что с его кончиной исчезло его имя, исчезла его машина, а ныне исчезла и его могила!.. Увы, ее уже никто не может указать на кладбище, и ее надгробная насыпь или сравнялась с землею, или над этим дорогим прахом лежит уже кто-нибудь другой из смертных и, быть может, кости гениального человека рассыпались снова на поверхности прахом и развеяны ветром, как развеяна о нем и память…

Вот почему г. П. Б-в, так систематически и серьезно очертив в своей интересной статье деятельность этого замечательного механика, так тепло отнесся к бесследно погибшему Ползунову и издал свой очерк под заглавием «Забытое имя».

Нельзя не сказать г. Б-ву за восстановление памяти о гениальном Ползунове от всего русского мира искреннего спасиба. Кто знает, может быть, этот очерк сделает свое дело, и несчастный Ползунов воскреснет не только в истории науки, но и на поверхности земли в виде подобающего памятника. А следовало бы!..

Помимо этой замечательной модели машины, в Барнаульском музее есть чучело, кажется, единственного кабана, убитого на Алтае, и два чучела тигров, тоже убитых крестьянами в южной половине края. По всей вероятности, звери эти попали сюда случайно из киргизских степей, прилегающих к Ташкенту, где и поныне встречаются тигры и еще много кабанов.

В числе редкостей музеума есть очень интересный серебряный кубок, найденный в 1858 году близ Гурьевского завода. Кубок этот чеканной работы с выпуклыми и вырезанными листьями. Кроме того, много вещей из одежды, утвари и разные предметы из камня и меди с Камчатки, земли чукчей и из раскопок «чудских» могил доисторической эпохи. Есть также довольно большие камни с рельефными изображениями человеческих фигур, а также каменные топоры, схожие с топорами Северной Америки.

В музеуме существует книга для записи посетителей, в числе коих есть собственноручные записи А. Гумбольдта, Г. Розе, Эренберга (4 июля 1829 года) и других знаменитостей ученого мира.

Делая этот краткий обзор, считаю не лишним сказать, что со времени заселения Алтая, еще в прошлом столетии было обращено внимание на образование юношества. Первая школа была учреждена в Змеиногорском руднике в 1779 году; в 1816 году тут же была построена первая железная дорога протяженностью около двух верст, с тою целью, чтоб по этому пути доставлять руду на сереброплавильный завод.

Теперь я, как истый охотник, перейду к этой страсти и скажу, что, поселившись в Барнауле, познакомился с известным местным охотником и милейшим человеком, Савелием Максимовичем Козловым. Эта уважаемая личность может вполне назваться старожилом Барнаула; имея уже почтенные года, он знает не только все близкие и далекие окрестности, но лично знал и всех тех больших и малых охотников и не охотников, которые по своему положению имели значение в служебной иерархии как Барнаула, так и целого Алтая.

Вот кого надо послушать, чтобы составить себе понятие о прошлой жизни и ранее живших людях в Барнауле! Он — настоящий живой архив всевозможных сведений местного бытия; рассказы Савелия Максимовича увлекательны по содержанию, потому что он, по природному уму и меткой наблюдательности, ничего не пропускал и живо схватывал все, что только выходило из ряда обыденной жизни. Конечно, всего не упомнишь, но я по возможности, при случае, постараюсь познакомить читателя с этой уважаемой личностью.

Много искрестил я с ним и полей, и лугов, и воды на совместной охоте, и всегда и везде он был верен себе как по знанию дела, так и по достоинствам человека.

Козлов смолоду был бедным человеком, а вместе с тем страстным охотником и рыбаком, а по ремеслу — хорошим скорняком, что сперва и поддерживало его материальное благосостояние. Воспитывался он у отставного солдата времен Екатерины II, великого оригинала, и потому можете судить, что он испытал и пережил в свои юные годы. Вот уж вполне натерпелся и холоду, и голоду, но все эти лишения не могли поколебать его честных правил, достоинств человека и той великой веры в самого себя, которая только укрепляла его могучую натуру и находила покой в его твердых убеждениях и любящем, добром сердце.