Масадзи Исикава - Река во тьме. Мой побег из Северной Кореи

Я заметил, что на другом, китайском, берегу несколько мужчин, покуривая, балагурят между собой. На северокорейской стороне через каждые пятьдесят ярдов были расставлены караульные будки, а вооруженные патрули круглосуточно обходили берег. Некоторые вели на поводках немецких овчарок грозного вида. Я заметил и женщину, которая стирала белье в реке, и довольно много детей, игравших на обоих берегах. На них охранники не обращали внимания вообще.

Какой-то мальчик пошел вброд через реку неподалеку от меня. Охранники никак не реагировали. Я ждал от них каких-то действий, но они оставались безучастными. Мальчик что-то нес над головой – я не мог разобрать что именно. Вода доходила ему только до пояса. Перебравшись на другой берег, он отдал этот предмет дожидавшемуся его мужчине. Тот, схватил его и быстро ушел, а мальчик, усевшись на берегу, закурил. Видно, решил отдохнуть после сделанной работы.

Похоже, перебраться через речку было совсем нетрудно.

И я решил отойти в сторону. Проторчи я там еще несколько минут, это точно возбудило бы подозрение у пограничников. Когда я стал уходить, один из них выкрикнул:

– Назад!

Я настолько нервничал, что решил, что он обращается ко мне, остановился и медленно обернулся.

Стиравшая белье женщина тоже поспешно отошла назад. Пограничник обращался не ко мне, а к ней. Вот на детей они внимания не обращали, а взрослым позволялось зайти в реку только на ярд или около того.

В тот же вечер я снова вернулся к реке и, спрятавшись в кустах, стал наблюдать, что происходит после заката. Пограничники ходили по берегу с фонарями. И что еще хуже, светила луна. Я видел ее отражение в речной воде. Было слишком светло, чтобы лезть в воду, и я решил вернуться к вокзалу.

У вокзала стояла длинная скамья для ожидавших поезд пассажиров. Я заметил, что кое-кто из сидевших решил подкрепиться, и решил дождаться, пока они не выбросят объедки. Подобрав немного остатков пищи, снова заполз в кусты. Я понимал, что средь бела дня переходить речку никак нельзя – тут же засекут. Да и в темное время суток это было небезопасно из-за луны и пограничников с их фонариками.

Я не знал, как быть. Единственное, что я придумал – попытаться как-то подловить пограничников в момент смены наряда. Но как выяснить график смены постов и при этом не выдать себя? И я, лежа на холодной земле, бесконечно прогонял самые различные варианты.

Мне потребовались еще два дня наблюдений для выяснения самого удобного времени перехода реки. За эти два дня я здорово ослаб физически. Не говоря уже о нервном напряжении. Я постоянно проверялся, пытаясь обнаружить слежку. В каждом прохожем я готов был видеть сотрудника тайной полиции.

В конце концов мне это надоело, и я одернул себя: Подумай хорошенько! Времени у тебя в обрез. Твоя семья голодает! Сам ты с каждым днем слабеешь. Ты обязан перейти эту речку! Иначе твоя семья погибнет, да и тебе не выжить!

На третий день я вернулся к берегу реки сразу же после захода солнца и спрятался в кустах. Я ждал малейшей возможности. Вокруг бродили пограничники.

Никто тебя не пристрелит! Ты не имеешь права погибнуть здесь!

Вот такими мыслями я поддерживал себя в тонусе.

Но я не мог по-настоящему сосредоточиться, поэтому лег и прикрыл глаза. Попытавшись встать, я понял, что не смогу – сил не оставалось даже на это. Я тогда подумал: вот так, наверное, и умирают. Я забрался так далеко, я был уже так близко к цели – но я слишком долго ждал. Вдруг я отчетливо увидел перед собой лица матери, отца и всех моих детей. Ты должен встать и идти, велела мне мать . Собрать все силы для этого . И тут стал моросить дождь. Я почувствовал прохладные капли на лице. Я открыл глаза и убедился, что небо темное, безлунное. Черное. Дождь усилился, и, что странно, ко мне стали возвращаться силы. Мысли прояснились. Я должен идти. Сию же минуту я должен идти. Иначе я здесь просто умру. Дождь быстро превращался в ливень. Десять, может, двадцать минут спустя я встал и посмотрел на реку. Она стала неузнаваемой. Дождь превратил узкую речушку в бушующий поток.

Ступая по илу, я пробрался к воде.

Какая разница? Меня пристрелят… Я совершу самоубийство… Остаюсь здесь и умру от голода… Я все равно умру. Так стреляйте же, если хотите! Чего вы ждете?!

Думая так, я собирал силы и решимость для решающего рывка. Я пошел вдоль берега. Плевать мне было на пограничников за спиной. В любом случае я готов был умереть.

Внезапно под ногой что-то треснуло. Ветка? Корень? Уверенный, что мне вот-вот выстрелят в спину, я непроизвольно обернулся. И остолбенел – ни одного пограничника! Как так! Может, у них смена наряда?

Да! Сейчас или никогда. Я бросился в воду и поплыл. И крепко ударился обо что-то головой. Камень? Понятия не имею. Я нахлебался грязной воды и почувствовал, как меня подхватило течение. И тут же я потерял сознание.

Представления не имею, сколько времени прошло. Когда я пришел в себя, я понял, что лежу на берегу реки.

Дело дрянь! Не вышло!

Меня страшно колотила дрожь. Сил не было никаких. Сделав над собой чудовищное усилие, я приподнял голову. И увидел в отдалении свет. Мне показалось, что светятся окна какого-то здания.

Непонятно, как это – кто-то включает свет. Зачем это? Включать свет ночью в Северной Корее было равносильно государственной измене. Я не мог подняться, но каким-то образом заставил себя ползти. И вот так, ползком, я и пробирался к освещенным окнам здания.

И тут вдалеке послышался собачий лай.

Я, должно быть, снова лишился чувств. Очнувшись, сообразил, что кто-то несет меня на спине. Говорить я не мог. Я попытался, но ничего не вышло. Будто голосовые связки парализовало. Я не мог мычать. Я пытался пошевелить пальцами. Ничего не почувствовал. Но вот глазными яблоками я мог шевелить. Где я? Я попытался осмотреться.

Кустарник. Собака. Что это она? Скачет вокруг своего хозяина? Виляет хвостом. Тявкает.

Хозяин обратился к псу. Что-то ему сказал. Что он сказал? Я не понял.

Я вновь попытался заговорить. По-прежнему ни звука. Третья попытка. Результат тот же.

Человек продолжал ласково увещевать пса.

И внезапно меня осенило – люди не держат собак в Северной Корее. Они едят их. А эта собака была домашним животным . Это не Северная Корея! Это Китай. Есть! Я не мог поверить в это. Это было истинным чудом.

Несмотря на все мое возбуждение, усталость взяла свое.

Я провалился в сон.

Это было моим настоящим вторым рождением.

Когда я проснулся, человек внимательно смотрел на меня. Я хотел объяснить, кто я, поблагодарить его за его помощь, но я до сих пор не мог произнести ни слова. Я пытался усесться, но он остановил меня.