Джеймс Коми - Высшая степень преданности. Правда, ложь и руководство

Но в этот момент расследование застопорилось. Большим спорным вопросом в деле и в публичном обсуждении этого дела являлся процесс принятия госсекретарём Клинтон решения, какие из её электронных писем вернуть в Государственный департамент после того, как государство потребовало, чтобы она передала относящиеся к работе электронные письма. По её версии, на конец 2014 года, когда государство запросило рабочие электронные письма, на её личном сервере было порядка шестидесяти тысяч электронных писем. Личные юристы госсекретаря просмотрели эти электронные письма, предъявив примерно половину из них, и удалив остальные. Я, как и вся «Полугодовая команда» ФБР, считал, что наше расследование не будет заслуживающим доверия, если мы не углубимся в этот процесс отбора. Мы не собирались просто верить им на слово. Нам требовалось знать из первых рук, как юристы принимали те решения, и мы хотели видеть использованные ими устройства, чтобы наши эксперты могли поискать следы удалённых электронных писем.

По понятным причинам, это очень нервировало юристов Министерства юстиции. На лэптопах, которые юристы Клинтон использовали для просмотра электронной почты госсекретаря Клинтон, также хранилась их работа для других клиентов. Наша проверка этих лэптопов потенциально могла нарушить адвокатскую тайну и меры защиты адвокатской работы не только их клиента Хиллари Клинтон, но и других не имевших отношения к делу клиентов. Представлявшая юристов Клинтон адвокат, Бет Уилкинсон, разговаривала с Министерством юстиции на повышенных тонах: не было никакой возможности, чтобы она и те юристы собрались говорить о работе на клиента, и не было никакой возможности, чтобы они собрались предъявить свои лэптопы для того, чтобы ФБР могло заглянуть в них. Это было то, за что Уилкинсон объявила, она будет биться до самого конца. Главный юрисконсульт ФБР Джим Бейкер знал Уилкинсон, так что я попросил его поговорить с ней и подчеркнуть нашу решимость получить те лэптопы. Он так и сделал, и она тотчас же сказала юристам Министерства юстиции, что ФБР действует в обход них. В отношениях между юристами ФБР и министерства воцарился холод.

Мы были в тупике. ФБР не могло с каменным лицом сказать американцам, что мы провели компетентное расследование, не перевернув землю, чтобы понять тот процесс просмотра и удаления электронных писем. Для нас не имело значения, что в этом участвовали её юристы. Я бы не согласился завершить расследование, не увидев эти лэптопы и не опросив этих юристов. Сроки. Если госсекретарь Клинтон хочет следующие два года продолжать находиться под уголовным расследованием, ну что ж. Несмотря на всю силу этого аргумента, к середине мая мы все ещё не получили доступа к тем лэптопам. Мы стояли перед реальной перспективой того, что расследование уйдёт в лето и после политических съездов, на которых будут выдвинуты кандидаты в президенты.

В мае я отправился к Салли Йейтс и сказал ей, что это тянется слишком долго. У нас оставались считанные недели до съездов, и я был близок к тому, чтобы рекомендовать назначение специального прокурора. Мои предшественники делали это время от времени, наиболее известный случай, когда Луис Фрих письменно рекомендовал генеральному прокурору назначить оного, чтобы расследовать мероприятия по сбору средств тогдашнего Президента Билла Клинтона. Я сказал, что скоро будет слишком поздно для этого Министерства юстиции завершить расследование без серьёзного ущерба для общественного доверия к нашей работе. Для этого потребуется прокурор, неподконтрольный политическому руководству министерства. Я сказал, что не могу назвать дату, когда порекомендую подобное, но мы к ней близко подошли, если не получим эти лэптопы.

Йейтс поняла. Я не знаю, что она сделала, но практически сразу «Полугодовая команда» почувствовала инъекцию энергии и настойчивости в младших юристов Министерства юстиции. Внезапно они оказались одержимы идеей заполучить те лэптопы. В течение недели или двух юристы выторговали сделку, дававшую нам то, что мы хотели — физический доступ к лэптопам и опросы юристов, использовавших их для сортировки электронной почты Клинтон. Я не знаю, как они убедили личных юристов заключить сделку, потому что ФБР не участвовало в переговорах. Мы получили доступ, который хотели, и не нашли ничего, что изменило бы наш взгляд на это дело, но теперь я был удовлетворён, что мы сделали всё, что требовалось для заслуживающего доверия расследования.

Пока шла вся эта борьба вокруг лэптопов юристов, я провёл июнь, всё ещё стараясь справиться с тем, что считал концом игры. Как нам закрыть дело об электронной почте Клинтон — за шесть недель до съезда Демократической партии — с максимальным доверием общественности, что институты правосудия действовали по справедливости? Случились две вещи, вернувшие меня к безумной идее лично предложить американцам необычайную прозрачность, и сделать это без руководства Министерства юстиции.

Во-первых, в середине июня российское правительство начало сбрасывать электронные письма, украденные из учреждений, ассоциированных с Демократической партией. Оно началось с группировок, называющих себя DCLeaks и Guccifer 2.0. Они украли электронную почту, намереваясь навредить Клинтон и демократам. Это делало очень реальной перспективу, что в любой момент, а не десятилетия спустя, могли быть сброшены секретные материалы, касавшиеся Лоретты Линч. Как я упоминал ранее, разглашение соответствующих материалов, достоверность которых мы не проверили, позволило бы сторонникам партий убедительно утверждать, что кампания Клинтон посредством Линч контролировала расследование ФБР.

Тогда же, в понедельник 27 июня, на раскалённом перроне аэропорта Финикса Билл Клинтон в частном порядке порядка двадцати минут общался с генеральным прокурором Линч на борту реактивного самолёта ФБР «Гольфстрим 5». Когда я впервые услышал об этой импровизированной встрече, то не обратил на неё особого внимания. Я понятия не имел, о чём они беседовали. Но на мой взгляд, мнение о том, что этот разговор мог повлиять на расследование, смехотворно. Если бы Билл Клинтон собирался попытаться повлиять на генерального прокурора, он бы не сделал это, пройдя по переполненному перрону посреди белого дня и поднявшись по лестнице мимо группы специальных агентов ФБР. К тому же, Линч в любом случае не вела расследование. Но ни один из этих ключевых моментов не отразился на экспертном мнении кабельных новостей. Пока в СМИ разгоралась огненная буря, я больше обратил внимание на то, как это становится ещё одним губительным предметом обсуждения на тему, что Министерству юстиции Обамы нельзя доверять завершать расследование в отношении электронной почты Клинтон.