Леонид Млечин - Знаменитые самоубийцы

Летом 1964 года Хрущев задумал очередную реорганизацию – разделить Министерство сельского хозяйства на несколько отдельных главков. Во главе зернового ведомства решил поставить Кулакова, даже сказал ему об этом. Федора Давыдовича эта перспектива не порадовала, хотя пришлось согласиться. Но свою идею Хрущев не успел реализовать.

Кулаков активно присоединился к тем, кто свергал Хрущева, и это оценили по заслугам. Сразу после того, как Хрущева отправили на пенсию и из аппарата ЦК убрали его главных ставленников, Кулакова – в ноябре 1964 года – забрали в Москву и поставили заведовать сельскохозяйственным отделом. Здесь Федор Давыдович вновь встретился с Черненко, который входил в ближайшее окружение Брежнева. Кулаков стал верным брежневцем.

Секретарь Пензенского обкома Георг Мясников пометил в дневнике, что южнорусский акцент с фрикативным «г» становится «своеобразным паролем, пропуском для прохода в «руководящие» ворота. Страна заболела южным акцентом. Даже Ф.Д. Кулаков, этот коренной, лапотный пензяк из земетчинцев, и тот так говорит».

Начало работы Кулакова в роли заведующего сельскохозяйственным отделом совпало с подготовкой важного пленума ЦК – 24–26 марта 1965 года – «О неотложных мерах по дальнейшему развитию сельского хозяйства СССР».

Докладывал Брежнев. Он жестко критиковал хрущевские методы руководства селом и предложил новую программу аграрного развития. Говорилось о необходимости дать хозяйствам самостоятельность, не командовать ими. С колхозов и совхозов списали задолженность и сняли ограничения на ведение приусадебного хозяйства – большое по тем временам дело. Речь первому секретарю и постановление готовил Кулаков.

Тогда были повышены закупочные цены на основные культуры, за сверхплановые закупки пшеницы и ржи установили пятидесятипроцентную надбавку. Это несколько облегчило бедственное положение села.

Через год Брежнев назначил Черненко на важнейший пост заведующего общим отделом ЦК, а Кулакова на пленуме 29 сентября 1965 года избрали секретарем ЦК КПСС. Леонид Ильич продвигал его в противовес «комсомольцам» Шелепина и старой гвардии, оставшейся от Хрущева. Кулаков своим возвышением был обязан только Брежневу. В 1971 году Леонид Ильич сделал его членом политбюро. Кабинет Кулакову отвели в том же втором подъезде основного здания ЦК на Старой площади, где сидел и сам Брежнев, только на четвертом этаже. А Брежнев располагался на пятом.

Даже сотрудникам аппарата ЦК, вспоминает Андрей Серафимович Грачев, бывший пресс-секретарь Горбачева, нужно было иметь особый штамп в служебном пропуске, чтобы свободно пройти на пятый этаж. Приглашенных на совещание или на заседание секретариата ЦК пускали по списку.

Из второго подъезда секретари ЦК на специальном лифте могли выйти через специальный подъезд, сразу сесть в «ЗИЛ» и уехать – незаметно для публики. Михаил

Андреевич Суслов – единственный из секретарей ЦК, кто отказывался въезжать во внутренний дворик. Его «ЗИЛ» останавливался у тротуара, он вылезал из машины и входил в первый подъезд, которым пользовались только руководители партии. Поэтому переодетые в штатское сотрудники Девятого управления КГБ (охрана политбюро), предупрежденные заранее, останавливали пешеходов, чтобы никто не смел приблизиться к человеку номер два в партийном аппарате.

В хорошую погоду Суслов просил водителя остановить машину возле Красной площади и по улице Куйбышева (Ильинке) шел до здания ЦК пешком – в неизменных калошах. За ним следовали телохранители.

Когда Кулаков перебрался в Москву, в Ставрополе его сменил Леонид Николаевич Ефремов, попавший в опалу из-за своей близости к Хрущеву. Для Горбачева его появление в Ставрополе стало причиной немалых огорчений.

Леонид Ефремов окончил Воронежский институт механизации сельского хозяйства, всю войну проработал на Воронежском авиационном заводе № 18 имени Ворошилова, который выпускал штурмовики Ил-2. Потом его перевели на партийную работу в Куйбышев. Когда Ефремов уже был председателем Куйбышевского облисполкома, однажды поздно вечером заведующий особым сектором обкома принес телеграмму, подписанную самим Сталиным: «Назначить т. Ефремова Л.Н. инспектором ЦК ВКП(б), освободив его от обязанностей председателя Куйбышевского облисполкома». Никто с Ефремовым о переводе в Москву не разговаривал, для него это было приятной неожиданностью.

На следующий день ему позвонили из отдела партийных органов ЦК и сказали, что ехать в Москву нужно немедленно. Ефремов прилетел в столицу, переночевал в гостинице «Москва» и утром пришел на Старую площадь. Его принял управляющий делами ЦК, спросил, какая нужна квартира, сказал, что рабочий кабинет уже готов. Ефремова привели к Георгию Максимилиановичу Маленкову, секретарю ЦК, занимавшемуся кадрами.

Маленков поздравил его с назначением инспектором ЦК, но объяснил, что на Старой площади поработать не удастся, Ефремова ждет новое назначение:

– Возникла необходимость направить вас на партработу в Курскую область.

На следующее утро Ефремова отвезли на машине в Курск и избрали первым секретарем обкома. Он, вероятно, сожалел, что проехал мимо столицы, но назначение оказалось очень удачным. В Курской области вырос не только Кулаков, но и Никита Сергеевич Хрущев, который не забывал односельчан, живо интересовался жизнью курян и заботился о родной деревне Калиновке. Разумеется, первый секретарь Курского обкома не мог не обратить на себя внимание первого секретаря заботой о его родной деревне. Хрущев приметил Ефремова, перевел в Москву и назначил на очень высокую должность.

Никита Сергеевич образовал бюро ЦК КПСС по России. Председателем бюро Хрущев стал сам, а своим первым заместителем и одновременно председателем бюро ЦК по руководству сельским хозяйством РСФСР назначил Ефремова.

Но особое расположение Никиты Сергеевича вскоре обернулось против Ефремова. Осенью 1964 года его, разумеется, не поставили в известность о готовящемся заговоре. Накануне снятия Хрущева Ефремов неделю находился в Тувинской АССР, которой вручал орден Ленина по случаю юбилея вхождения в состав России, и ни о чем не подозревал.

Когда на заседании президиума ЦК снимали Хрущева, то припомнили все его грехи. Досталось и Ефремову как верному стороннику Хрущева (таких оказалось немного). Дмитрий Степанович Полянский, заместитель председателя Совета Министров СССР, отвечавший за сельское хозяйство, напомнил о том, как с родной деревни Хрущева Калиновки в нарушение закона списали все долги, и сказал, что в этом виноват тогдашний первый секретарь Курского обкома Ефремов.