Леонид Млечин - Знаменитые самоубийцы

После пленума взбудораженный Ефремов пошел к Брежневу, только что избранному первым секретарем ЦК, жаловаться на Полянского. Леонид Ильич был настроен миролюбиво:

– В полемике, в напряженной обстановке всякое бывает. Обсуждать тут нечего. И заниматься тобой сейчас нет никакой необходимости. Я сижу на телефоне: надо звонить в соцстраны, объяснить наше решение о Хрущеве. Нужно, чтобы все поняли. Это главное. И внутри страны – члены президиума разъезжаются в парторганизации, чтобы все объяснить людям.

Ефремов стал горячо говорить:

– Я хочу написать заявление в президиум ЦК с просьбой обсудить этот вопрос, затрагивающий мою честь коммуниста.

Брежнев посоветовал ему успокоиться:

– Зачем? Не тот момент. Ты сходи к Полянскому, поговори, выясни, что он имел в виду. А я эти дни буду занят.

Через несколько недель, часов в девять вечера, в первый раз после октябрьского пленума ЦК Ефремову позвонил Брежнев и попросил не уезжать домой, а через час зайти к нему. В десять Ефремов поднялся в кабинет первого секретаря на пятом этаже.

– Обстановка сложилась так, что тебе надо изменить работу, перейти из ЦК на другой участок, – сказал Брежнев.

– Почему вы предлагаете мне оставить работу в ЦК?

– О тебе идут разные разговоры. Ты был заместителем Хрущева в бюро ЦК по РСФСР… Конечно, мы понимаем, что ты не ожидал такого решения о Хрущеве. Мы тебя ни в чем не обвиняем. Мы и сами не ожидали, что так получится! Но многие секретари ЦК компартий республик, обкомов, крайкомов говорят, что тебе не следует оставаться в аппарате ЦК. Кроме того, бюро ЦК по РСФСР не будет, мы его ликвидируем. Ты меня правильно пойми, тебе надо сменить обстановку. На партработе мы тебя сохраняем.

Ефремов попросился назад, в Горький.

– Нет, в Горький мы тебя не пошлем, – сказал Брежнев. – Вот сейчас есть свободное место первого секретаря Ставропольского крайкома. Пойдешь туда. Край хороший, работа интересная. Есть где развернуться. Считай, что это окончательное решение.

Ефремов обиделся:

– Может быть, мне выйти на пенсию? Ведь я уже прошел этап работы в областях.

Брежнев с ходу отверг эту идею:

– На пенсию тебе пока рано. Ты еще молодой, поедешь в край. Отдохнешь несколько дней, и проведем там пленум крайкома.

Представлять Ефремова поехал в Ставрополь секретарь ЦК Александр Николаевич Шелепин, который тогда был влиятельнейшей фигурой в партии. Ефремова избрали первым секретарем сельского крайкома партии и одновременно – председателем оргбюро по объединению партийных комитетов. Это была одна из хрущевских идей – разделить партийные комитеты на сельские и промышленные. После отставки Никиты Сергеевича два обкома опять слили в один.

Ефремов еще формально оставался кандидатом в члены президиума ЦК, но в Москву на заседания президиума его не приглашали и никаких документов, с которыми знакомили членов высшего партийного руководства, не присылали.

Перед отъездом в Ставрополь Ефремов подробно беседовал со своим предшественником Кулаковым. Федор

Давыдович характеризовал всех заметных людей в крае, особенно выделил Михаила Сергеевича Горбачева как перспективного партийного работника, долго говорил о нем. Ефремов понял, что Кулаков и Горбачев – друзья.

Горбачев заведовал отделом партийных органов крайкома. Когда приехал Ефремов, Горбачев попросился на пост первого секретаря горкома. Ефремов удивился, но Михаил Сергеевич поступил очень разумно. Переходить из крайкома в горком – это вроде понижение, но, с другой стороны, первый секретарь – это самостоятельная работа, открывавшая возможность для дальнейшего роста. С поста заведующего отделом труднее было подняться на следующую ступеньку и стать секретарем крайкома.

Вскоре как раз освободилось место второго секретаря крайкома. Ефремову позвонил из Москвы Кулаков. Федор Давыдович сказал: в ЦК сложилось мнение, что следует избрать вторым секретарем Горбачева. Ефремову Горбачев не очень нравился, и он возражал. Кулаков настаивал. Ефремову, в конце концов, пришлось уступить – с секретарями ЦК не поспоришь.

Когда Кулаков ехал в командировку или на отдых через Минеральные Воды, Горбачев неизменно говорил Ефремову, что надо поехать и встретиться с Федором Давыдовичем.

– Иногда это совпадало с важными мероприятиями в Ставрополье, – вспоминает Ефремов, – и я не мог поехать. Тогда Горбачев предлагал свои услуги. Я поручал Горбачеву встретиться с Кулаковым. Он делал это с удовольствием.

Михаил Сергеевич рад был лишний раз повидаться со своим московским покровителем. Это было и приятно, и полезно.

Работал Ефремов в Ставрополье, видимо, без особого удовольствия. Мысли его были далеки от местных дел. Он так и не смог пережить опалы. Надеялся, что о нем вспомнят и позовут назад, в Москву. Но в дни очередного партийного съезда в марте 1966 года он в последний раз сидел в президиуме и по-хозяйски заходил в комнату, где руководители партии во время перерывов пили чай, иногда вместе обедали и обсуждали все ключевые проблемы. Там же решались и кадровые вопросы, вспоминает Ефремов.

Первым после отчетного доклада выступал первый секретарь Московского горкома Николай Григорьевич Егорычев. Он предложил восстановить в партии пост генерального секретаря и политбюро. Это в 1952 году при Сталине было решено переименовать политбюро в президиум… Брежнев стал генеральным секретарем. Леонид Ильич, по словам очевидца, был тогда «молодой, импозантный, он говорил рокочущим баритоном с подъемом, держался артистически – позировал».

Ефремова кандидатом в члены политбюро уже не избрали. Он уехал из Москвы после XXIII съезда в плохом настроении. Но проработал в крае еще четыре года, пока Брежнев не решил, что и в Ставрополье нужен первый секретарь, который своей карьерой обязан ему, а не кому-то другому. Не трудно предположить, что и Кулаков, ревностно следивший за делами в крае, намекал в разговорах с членами политбюро и с Брежневым: в крае есть молодые, активные люди, способные двинуть дело вперед.

Тем более что Ставрополье – крупнейший сельскохозяйственный регион, где производится товарное зерно, район тонкорунного овцеводства. Кроме того, там быстро шло развитие нефтегазовой, химической и машиностроительной промышленности. Люди со всей страны приезжали отдыхать в лечебную зону Минеральных Вод, чудесные туристические места Карачаево-Черкесии (Домбай, Архыз, Теберда).

Федор Давыдович очень часто звонил в Ставрополь по междугородней правительственной связи, расспрашивал о ситуации в сельском хозяйстве, в период уборки урожая- о хлебозаготовках. Весной 1970 года Кулаков соединился с Ефремовым и сказал, что его ждут в Москве, и предупредил: