Наталья Варлей - Канатоходка

Он был потрясающим театральным артистом. Я ходила на спектакли с его участием в театр им. Ермоловой. Он приглашал меня, и чувствовалось, что он очень дорожит своими ролями и гордится ими. Мне он очень нравился в «Лесе» Островского…

Но, по большому счёту, почти каждая его роль в театре и кино – маленький шедевр. Он органичен и трогателен, как ребёнок. Недаром говорят, что ребёнка и животное переиграть нельзя.

Я очень люблю его Бальзаминова – феерическая работа. А ведь он сыграл 18-летнего, когда ему было сильно за сорок! И никаких вопросов не возникает – настолько он наивен и убедителен! Пожалуй, только двум нашим «возрастным» артистам такое удалось не в театре, а на экране – Янине Жеймо в «Золушке» и Вицину в «Женитьбе Бальзаминова».

Когда начинаешь вспоминать его комедийные роли, сразу улыбаешься – такой он яркий, смешной и в то же время удивительно… беззащитный. Он сам придумывал краски прямо на съёмочной площадке. Вицин и Никулин были великими мастерами импровизаций.

«Чей туфля? Моё! Спасибо…» – эпизод родился прямо у нас на глазах в первый же съёмочный день «Пленницы», и все были свидетелями актёрского чуда…

А чего стоит сценка в «Операции „Ы“», когда, не приходя в себя от действия снотворного, Трус-Вицин идёт, шатаясь, спрашивает предельно вежливо: «Скажите, пожалуйста, где здесь туалет?» и, не дожидаясь ответа, подходит к пирамиде из ночных горшков и вытаскивает, конечно же, самый нижний. Абсолютно серьёзно. И это смешно – до слёз…

Самая наша последняя встреча с Георгием Михайловичем состоялась, когда нас пригласили выступить перед нашими футболистами – командой ЦСКА. Мы – Вицин, Моргунов, Демьяненко и я – дали концерт: рассказывали о кино, показывали фрагменты. А я ещё пела и читала стихи. Вицин читал рассказы Зощенко и был в особом ударе. Нас всех замечательно принимали, но Вицина – на ура! Он стоял на сцене, смущённый, как будто успех для него – полная неожиданность, и счастливо улыбался…

Я ещё училась в Литинституте, когда мне предложили издать книгу стихов в издательстве «Советский писатель». До этого были публикация в журналах: «Юность», «Крестьянка», «Звезда Востока», «Памир» и других.

Я понесла в редакцию большую подборку своих стихов, довольно много хороших фотографий, чтобы было из чего выбирать, и автобиографию. Мне сказали, что книгу напечатают очень быстро…

Прошло два месяца. «Ни ответа, ни привета». Не дождавшись обещанного звонка, я позвонила сама. И незнакомый женский голос мне сообщил, что издательства «Советский писатель» больше не существует – теперь есть издательство «Современный писатель». Я поинтересовалась, какова в таком случае судьба моих стихов. На что мне как-то невразумительно ответили: «Приходите – поищем…»

Я пошла на Поварскую. Но на руинах «Советского писателя» мои стихи вместе с фотографиями и автобиографией затерялись бесследно. В этом здании теперь делили кабинеты и имущество. И всем было не до меня. И никто ничего не знал. Ну что ж, значит, не судьба, подумала я…

Прошло ещё какое-то время, и в прямом эфире в одной из телевизионных передач, которую вёл один писатель, меня попросили почитать стихи. А когда я прочитала несколько стихотворений, прислали записку, что стихи очень понравились, и спросили, почему я не издаю книгу. Пришлось рассказать историю с исчезновением моей рукописи в недрах «Советского писателя». После этого я получила в одной из записок предложение от главного редактора издательства «Евророс» (не ручаюсь за правильное написание названия издательства) напечатать книгу моих стихов, причём в очень короткие сроки. И попросили срочно принести рукопись. Буквально на другой день мои стихи были в «Евроросе», который находился где-то в переулке напротив Дома литераторов. Меня любезно приняли, напоили кофе и пообещали позвонить через две недели…

Через три – я позвонила сама. Главный редактор (я помню его фамилию, но не хочу называть её!) смутился, как мне показалось, но сказал, что рукопись сейчас находится на рецензии у поэта Юрия Кузнецова и чтобы я перезвонила через неделю. Я напряглась, потому что была знакома с этим замечательным поэтом, и он мне сам рассказывал, что «очень не любит женскую поэзию». Я подумала, как неудачно, что стихи попали к нему на рецензию, но продолжила ждать. Через неделю мне ответили, что «рукопись всё ещё у Кузнецова, стихи он ещё не прочитал». Тогда я позвонила Владимиру Павловичу Смирнову, профессору Литинститута, который очень ценил поэзию Юрия Кузнецова, они были дружны, и так случилось, что именно он и познакомил меня с поэтом. Я попросила Владимира Павловича, если это удобно, узнать у Кузнецова, почему так долго нет рецензии на мои стихи. На другой день Смирнов перезвонил мне и растерянно сообщил мне, что Кузнецову НИКТО МОИХ СТИХОВ НЕ ДАВАЛ, а следовательно, он их и не читал…

Мне стало сильно не по себе. Я опять дозвонилась до главного редактора. И тот сознался, что его заместитель взял мою рукопись почитать и «СЛУЧАЙНО оставил её в ресторане Дома литераторов». Думали, что найдётся, да вот не нашлась. И, умоляя меня простить за это «недоразумение», редакция очень просит меня принести ещё один экземпляр, и буквально за пару недель книгу издадут…

С христианским смирением я всё это выслушала и… потащила в редакцию последнюю копию своих стихов (ведь стихи тогда печатались на пишущей машинке!). Я ждала два месяца. А когда позвонила, чтобы узнать «когда же?», по знакомому телефону мне ответил незнакомый голос. Мне сказали, что «издательство „Евророс“ больше не существует» и что «сейчас здесь совсем другая организация». На вопрос: «Не оставляли ли случайно для меня рукопись моих стихов?» – мне «иронично» ответили, что ни случайно, ни неслучайно – не оставляли…

Что мне оставалось делать? Только ещё раз подумать: «Значит, не судьба…» Это было начало 90-х, и следы людей и организаций легко и бесследно терялись…

В 96-м мне позвонили редакторы издательства «Вагант» Татьяна и Сергей Зайцевы. Они рассказали мне, что готовят к изданию сборник стихов, посвящённых памяти Владимира Семёновича Высоцкого, и спросили, нет ли у меня подходящего стихотворения. Я ответила, что да, есть, именно стихотворение, которое так и называется «Памяти Высоцкого». Они приехали. Мы познакомились, а впоследствии подружились. Они оба – и Татьяна, и Сергей – оказались очень славными и интеллигентными людьми. Я показала стихотворение. Зайцевы его сразу взяли, и оно вошло в сборник: