Гавриила Брилиот - В поисках совершенства в мире искусства. Творческий путь отца Софрония

«Для меня период войны совпал со временем моего пребывания в пустыне. Жилищем моим были пещеры в ребрах крутых, почти отвесных скал, в которые ударяли в бурные дни и ночи морские волны, и их удары я чувствовал, лежа на моем немягком ложе. В те жуткие для всей Европы годы море отдыхало от пароходов, кораблей и каиков, и я имел большее безмолвие, чем, возможно, в невоенные годы. О, это было время усиленной молитвы за мир во всем мире, особенно за Россию» [120].

Преподобный Силуан, ок. 1984 г. Рисунок, калька, карандаш, 545 × 370 мм

«В те кошмарные годы я подолгу молился, особенно по ночам. Часами рыдал я в моих молитвах “о мире всего мира”, больше же всего за Россию, за русский народ, которому грозила наибольшая опасность едва ли не полного уничтожения» [121].

Гора Афон, несмотря на свою отрезанность от всего мира, тоже пострадала от немецкой оккупации, так что монастыри находились под контролем и надзором оккупантов. Царила полная неопределенность, не хватало самого необходимого. После Второй мировой войны в Греции началась гражданская война, которая для страны была в некоторой степени даже страшнее. Отец Софроний, переживший голод во время немецкой оккупации, запасся сухим хлебом, но к нему за помощью стали приходить другие отшельники, которым он не отказывал, и снова страдал от голода, что не улучшило его и без того уже подорванное здоровье. Живя в монастыре, он перенес малярию, от которой чуть не умер.

Судя по тому, как складывалась ситуация, отцу Софронию не было суждено остаться на Святой Горе.

«Попал я во Францию, с тем, чтобы написать книгу о Старце Силуане, предполагая, что эта книга займет у меня только один год, но ошибся; книга потребовала больше года времени и таких напряжений всего моего организма, которые привели меня к болезни. Потом я был оперирован и, став инвалидом, уже не смог возвратиться в мою пустыню» [122].

Живя на Афоне, он впитывал в себя многовековые древние традиции, созерцал фрески, иконы и другие произведения церковного искусства, которыми богато это место. Ему особенно нравились росписи в монастырях Дохиар и Дионисиат. Они отличаются строгостью и простотой, что и привлекало отца Софрония.

Во время своего пребывания в монастыре он написал только две иконы. Его уговорили на это отцы. Вначале он написал икону, как ему казалось, самым лучшим образом, но когда показал ее отцам, она им не понравилась. Тогда он написал вторую, следуя их указаниям, но эта икона не понравилась ему самому. На этом его художественная карьера в монастыре закончилась [123].

Живя отшельником в пещере в пустыне Святой Горы, еще до того как получил благословение на духовничество, отец Софроний заметил, что у него остается свободное время. Тогда он заказал необходимые принадлежности и пособия у матери Феодосии [124], которая была его коллегой-художником из среды русской эмиграции в Париже, и начал писать иконы. Таким образом, он стал одним из первых, кто возродил иконопись в ее традиционном стиле на Афоне [125], где в то время в иконописи преобладал итальянский стиль Возрождения.

Однако для отца Софрония намного важнее было еще глубже погружаться в молитву и познание Бога, о чем он часто упоминает.

«Не раз мне было дано созерцать Божественный Свет. Нежно объятый им, я бывал полон неземной любовью. В некоторых случаях внешний мир терял свою материальность и становился невидимым. Происходившее со мною принадлежало иному плану бытия. Когда же недоведомым мне образом восстанавливалось обычное мироощущение, тогда тонкая печаль проникала в душу в связи с возвращением в плотскую жизнь» [126].

Как уже было упомянуто выше, отец Софроний был вынужден вернуться во Францию. В апреле он отплыл на корабле Cadio Panama из Пирея в Марсель. Путешествие проходило с приключениями, всю дорогу сильно штормило, но в конце концов он достиг Марселя [127].

Когда отец Софроний снова оказался во Франции, он разыскал своего старого друга Леонардо Бенатова. Бенатов продолжал свою художественную карьеру, выставлялся во всех крупных Салонах и достиг материального благополучия. Как уже говорилось, он приобрел поместье в Шеврёзе, старинном городе в сорока километрах на юго-запад от Парижа, с великолепным домом и угодьями. Помимо рисования, он начал коллекционировать антиквариат и произведения искусства. Леонардо Бенатов был заметной фигурой русской художественной среды. Доказательством тому служит тот факт, что художники М. Ларионов и Н. Гончарова попросили его быть исполнителем их завещания. У него также был совместный проект с Н. Гончаровой по оформлению внутреннего убранства часовни Сен-Любена в его поместье [128]. Когда отец Софроний вернулся во Францию, Леонардо захотел и его тоже привлечь к этому проекту. Идея заключалась в том, чтобы отец Софроний занялся духовной стороной, а Гончарова — художественной реализацией проекта. Однако по многим причинам сотрудничество не состоялось. Тем не менее, проект не отменили, и незадолго до своей смерти художница сообщила Бенатову, что надеется вскоре приступить к эскизам. Этому помешала ее кончина.

Отец Софроний отредактировал записи старца Силуана, сам подготовил издание и размножил на ротаторе. После того, как текст был издан, ему стало очевидно, что не достает вводной части, которая бы объясняла основной смысл этого текста образованным читателям, которым была не доступна простота старца. Это печатное издание появилось в 1952 году, украшенное декоративным фронтисписом, рисунок заглавных букв и другие элементы полиграфического оформления были также выполнены отцом Софронием. Дизайн этой книги явно напоминает графические тенденции в русском искусстве времен пребывания отца Софрония в России.

Русская община в Париже упрочилась. Все еще держась немного обособленно, русские эмигранты были теперь более интегрированы во французское общество. Они занялись профессиональной деятельностью и восстановили свою идентичность. Искусства процветали, художники и скульпторы участвовали в выставках, устраивались поэтические вечера, русские театральные постановки и музыкальные концерты, а также интеллектуальные дискуссии. Набирала силу молодежная организация РСХД, было основано Православное братство, которое издавало свой журнал. Не говоря о наличии русских магазинов, ресторанов, клубов и гостиниц.

После своего прибытия в 1947 году во Францию отец Софроний остановился у Бенатова. Затем жил недолгое время в Русском доме престарелых, потом переезжал с места на место, пока не нашел идеального для себя жилья, на третьем этаже круглой башенной постройки XIV века под названием «лё Донжон», которая принадлежала замку в городе Сент-Женевьев-де-Буа, расположенном в двадцати трех километрах южнее Парижа.