Элис Шрёдер - Уоррен Баффет. Лучший инвестор мира

Чувство справедливости Баффета обострилось особенно сильно, когда президент Буш выступил с предложением, ставшим краеугольным камнем нового государственного бюджета, — с планом постепенной отмены существовавшего много лет федерального налога на собственность, который позволял правительству облагать бременем крупные наследства. Сторонники Буша называли его «налогом на смерть», что для уха обывателя приобретало зловещий оттенок. По их мнению, смерть не должна быть облагаемым налогом событием. Они муссировали историю одной семьи, которая была вынуждена продать семейную ферму, чтобы заплатить налоги после смерти главы семьи. Без сомнения, такие случаи действительно существовали. Но Баффет полагал, что они единичны, зато последствия отмены налога скажутся на куда большем количестве американцев.

Формально налог на наследство не был налогом на смерть. Это был налог на подарки 498. Каждый раз, когда кто-то делал большой подарок, он платил налог. Этот налог не давал возможность получать прибыли магнатам-грабителям, которые с помощью подарков и передачи наследства в XIX веке взяли под контроль такую значительную часть национального достояния, что превратились в своего рода государство в государстве — плутократию, класс, правящий с помощью богатства. Ставка налога, относительно которого шли споры, была значительно ниже, чем ставка налога на подарки, которые делали люди здравствующие. Поэтому даже при получении довольно крупного наследства часто удавалось избегать налогообложения. Баффет громогласно говорил о том, что ежегодно примерно из 2,3 миллиона семей американцев этот налог платило меньше 50 тысяч — то есть 2 процента. Половину полученной государством суммы налога вообще заплатили менее 4 тысяч человек (или 0,2 процента от числа умерших) 15. Это были колоссально богатые люди, имевшие возможность владеть авиалайнерами Gulfstream IV, покупать новые «майбахи» и виноградники во Франции, носить драгоценности, напоминающие по размерам конфеты и лимонные шарики, которые устраняют неприятный запах в туалете.

На вопрос «Но ведь это их деньги, почему они не должны иметь возможности поступать с ними так, как им хочется, почему обязаны “субсидировать” других?» — Баффет отвечал: «Они должны выделить небольшую часть своего богатства обществу, давшему им возможность стать такими богатыми. Если кто-то думает, что всего добился сам, — пусть попробует родиться вновь, только теперь пятым ребенком у напуганной голодающей матери в Мали. И посмотрим, каких успехов он добьется, когда его пошлют рабом на плантации какао-бобов в Кот-д’Ивуаре».

«Если налог будет отменен, — говорил он, — кто-то другой будет вынужден за счет своих средств восполнять этот пробел, потому что расходы на содержание правительства не уменьшатся».

В течение многих лет считалось, что, согласно теории стимулирования производства и предложения, сокращение налогов должно заставить правительство сократить расходы. У этой теории была своя интуитивная логика — в конце концов если люди де-факто планируют свою жизнь исходя из получаемых доходов, почему этот принцип не должен распространяться на правительство? (Конечно, к 2002 году многие люди уже не хотели жить по средствам и выстраивались в очередь за кредитами по заниженным ставкам.) На протяжении последних 20 лет не умолкали споры по поводу политики стимулирования предложения, налоговые поступления обычно не покрывали расходы правительства, и оно было вынуждено занимать средства. Теперь эта теория выглядела еще менее убедительной. Отмена налога на наследство означала, что государство должно будет либо повысить другие налоги, либо занимать еще больше денег. Проценты по этому долгу, как и выплата самого долга, в итоге должны были быть переложены на плечи американцев в виде более высоких налогов. Баффет считал верхом лицемерия сокращать налог на наследство, предлагая обществу дефицитный бюджет*.

Обычный средний налогоплательщик, который будет вынужден платить больше налогов, никогда бы не столкнулся с необходимостью платить налог на наследство. Предложение отменить этот налог исходило не от владельцев маленьких ранчо где-нибудь в Оклахоме. С ним, подчеркивал Баффет, выступила ничтожная часть населения страны, люди достаточно богатые (и зачастую подозрительно быстро разбогатевшие), способные купить себе пентхаус в Манхэттене, дом с девятью спальнями в Оленьей долине, летнюю дачу в Нантакете и кондоминиум в Коста-Рике. Он понимал, что политика в стране оказалась в руках людей, которые могли оплачивать лоббистов с Ки-стрит 499 500, влиять на Конгресс и делать пожертвования на политические кампании там, где это было особенно выгодно. Он не винил людей, которые действуют в собственных интересах. Ему даже было жаль политиков, которые так зависели от пожертвований. Он высмеивал и осуждал саму систему, в которой деньги покупают власть.

Вскоре после инаугурации президента Буша в 2001 году Баффет выступил в Капитолии перед группой из 38 сенаторов, представлявших Политический комитет демократов. Затем последовали выступления в передачах This week на АВС и Inside Politics на CNN. Баффет заявил, что современная система финансирования политических кампаний коррумпирована. Нынешний способ избрания политиков похож на Таммани-Холл (штаб демократической партии в Нью-Йорке) в XIX веке, когда голоса и влияние продавались в буквальном смысле. Законы пересматриваются таким образом, чтобы богатые становились еще богаче, чтобы у них оставалось еще больше от того, что они производят, а наследникам доставалась еще большая часть их состояния. Баффет называл это «управление богатством ради богатых».

Он указывал на появление все большего числа лоббистов, призывавших к изменению законов в интересах богатых. При этом, отмечал Баффет, никто не лоббирует интересы остальных 98 процентов американцев. В отсутствие собственных лоббистов лучшим вариантом для этих 98 процентов было понять, что, собственно, происходит. Это позволило бы им перестать голосовать за политиков, принимающих законы, из-за которых простые налогоплательщики платят больше, чтобы позволить богачам платить меньше.

Пол Ньюман, Билл Гейтс, Джордж Сорос, несколько представителей клана Рокфеллеров и еще пара сотен богатых и влиятельных людей согласились с Баффетом и подписали опубликованное в New York Times открытое письмо против плана Буша отменить налог на наследство. Сам Баффет не подписал это письмо, потому что посчитал его недостаточно жестким 16. Он полагал, что богатые люди удачливы и счастливы и они должны платить налоги. «Я не верю в династии», — говорил он. И добавлял: «Отменить налог на наследство — это то же самое, что набрать олимпийскую сборную из детей тех, кто стал олимпийским чемпионом в прежние годы» 17.