Людмила Тарнава - Абхазский дневник

21 мая 1993 года

Вчера я простояла – просидела у хлебозавода с 5 до 9 ч. вечера, но хлеба так и не взяла. Хлеба нет, он лишь для гвардейцев и их семей. Из очереди сумели взять лишь несколько человек. Люди озверели, потеряли лицо, нас придавили всей силой со всех сторон, так, что трещала грудная клетка. Я вырвалась еле-еле из этой мерзкой давки озверевших людей и ушла домой. И еще страшно болела голова. Я решила ночью встать и пойти снова в 4 ч. утра, надеясь, что будет мало людей. И встала, и пошла, позвав соседку, чтобы не было так страшно в потемках (ведь света все нет). Как бы не так! Ничего нам не дали. Опять караулили, пока испечется хлеб, гвардейцы, забирали потом весь хлеб. И утром они, и вечером они. Никак хлебом не насытятся. Населению же – ничего. И это называется, что армия защищает (от кого?) горожан, сухумцев, моря их в то же время голодом. Да не людей они защищают, а лишь одну землю без людей. Свою, так называемую, целостность. Люди не нужны, живущие на ней. Очереди, эта масса терпеливо ждущих хлеба людей, их раздражает. Они кричат на людей грубо, обращаясь как к животным, что хлеб только для гвардейцев… А стоят старики с палками, с костылями, многим по 80 и 70 лет, мамы с грудными младенцами. И непонятно правительству Сухума, что это только обрадовало бы и дало пищу для информации гудаутским властям. Как бы они возрадовались, видя такое обращение с народом Сухума. И опять я ушла домой, снова разделась и легла, хотя начинало светать. У меня просто раскалывается голова. Это – высокое давление. Выживу ли я, если будет продолжаться такая жизнь и дальше? У правительства, наверно, расчет, что не выживут старики и пожилые люди, не выдержат такой жизни. У меня есть пока сухари, немного муки кукурузной, чуть-чуть – пшеничной, но опять-таки огня же нет. На чем испечь это? А сухари размачивать в сырой воде? Кипятка ведь нет. Я и так боюсь заболеть инфекцией без воды. Руки у меня жёлтые какие-то. А если у меня желтуха, гепатит? Кляну всех, - и тех, и этих, отнявших у нас сносную человеческую жизнь. Все мытарства напрасны… Только мы тут умрем от тягот. Хоть бы уехали военные, может хлеба нам больше достанется. Хлебозавод №2 не работает вообще. Уедут военные, какие? А те, что останутся, местные? Они же тоже будут привилегированным классом со своими родными в городе. Мы – самый низший слой после военных, мафиози и номенклатуры. Кому до нас дело?

Вернется Левик, чем его кормить? Одной зеленью, вермишелью? Без хлеба!?

Разлеживаться некогда. Надо идти за водой, за хворостом и щепками. Ничего уже нет – всё давно люди подобрали. Зимой все ветки под снегом, сейчас – под травой. С окончанием зимы ушла проблема холода, а все другие остались: вода, дрова, свет, хлеб, еда… Ничего с зимы к лучшему не изменилось.

30 мая 1993 года

Давно не писала. И не хочется уже писать. Одно утешение – перемирие, и город не обстреливается и не бомбят. В остальном все тяготы остались. Жизнь тяжелейшая, впроголодь, если не голод. Полнейший беспредел в ценах и в отношении продуктов. Нас, по сути, завалили гуманитарной, считай, бесплатной помощью. Но мы ее не видим не только бесплатно, но и по госценам. Царствует черный рынок – вся помощь наша там и по ценам черного рынка. Процветает мохровая спекуляция, перекупка этой гуманитарной помощи. По-прежнему перебои со светом, нет огня и питьевой воды. Хлеба тоже нет. И муки – тоже. Сегодня достала на рынке кукурузу по 150 р. за кг и страшно рада. Её продают по 180 и 200 р. за кг. Это, чтобы как-то протянуть, не умереть от голода. На хлеб нет надежды. Сейчас появилась зеленая алыча. Варю асыдзбал с мамалыгой и к ней омлет из яичного порошка. Это сейчас и спасает. Но и яичный порошок уже исчез из продажи. А он по 1.200 р. за кг. Наверно, теперь цена уже поднимется еще. Цены растут не по дням, а по часам. Беспредел! И это когда картофель на Брянщине на рынке аж по 20 р. за кг. У нас он по 600 р. за кг. Молодой – за 800-1.000 рублей. А пенсия у людей 2.300 р. А в газете «Демократическая Абхазия» заголовок речи Шеварднадзе ко Дню независимости Грузии: «Грузия вступает в 21-й век, как материально и духовно возрожденная, счастливая страна».Не больше, не меньше. А мы и не знали этого! О голоде и полуголоде тысяч людей – ни слова. Нужна ли такая свобода, добытая на человеческих костях? Сейчас я покупаю эту газету, т.к. она печатает с продолжением статью профессора Л. Дадиани «О грузино-абхазском конфликте». Очень интересный анализ, при этом он старается, насколько возможно, быть объективным. Почему я так думаю? Да потому что, предваряя статью, редакция газеты пишет, что некоторые размышления профессора являются спорными. Это, значит, когда он в невыгодном свете выставляет грузинскую сторону, т.е. стремится к объективности. Если не добиваться объективности, никогда ни до чего обеим сторонам не договориться. Это будет разговор глухонемых. Но даже глухонемые умеют договариваться и объясняться.

31 мая 1993 года

Началось выяснение отношений между однофамильцами между грузинами (мегрелами) и абхазцами. В самом деле, всё так смешалось, как в доме Оболонских из романа Л.Н. Толстого «Анна Каренина». Кварацхелия – грузин воюет с Кварацхелия – абхазцем, Тапагуа – грузин с Тапагуа – абхазцем, Чкадуа – грузин с Чкадуа – абхазцем и т.д. Все смешалось и сплелось, не разъединить.

Сегодня встала в 3 ч. ночи и потащилась к хлебозаводу за хлебом. В потёмках (свет ночью опять погас), под дождем. Сняла засов с парадной двери. У бокового окошечка, где обычно дают хлеб военным, стояло трое русских граждан, брали хлеб. И мне досталось, о чудо! Взяла 4 батона, еще горячих, прямо из печи, обжигая руки (сумку не взяла), еле донесла домой. Слава Господу, это он услышал мои молитвы! Опять закрыла подъезд на засов, разделась и легла досыпать. Но уже не спалось. Господи, когда кончится такая жизнь? Если это можно жизнью назвать.

Боюсь, что на запах моего ароматного хлеба прибежит живущая со мной в квартире мышь. Уничтожила две, еще осталось. Мышей полон дом – бегают у всех. Крысы давно исчезли из-за отсутствия еды, тогда не было мышей, т.к. они боялись крыс. Теперь мышам раздолье. Уж они-то пролезут в любую дырку и найдут что съесть в любой квартире. Устала я и с ними бороться. Купила отраву за 40 р. на рынке. Да и отрава ли это? Надувают нас все. А мышь всё бегает. Мышеловки стоят баснословно дорого, чуть ли не тысячу рублей.

С каким наслаждением утром выпила я чай. Отрезав свежую, пахнущую хлебным духом, горбушку от батона. С турецким маргарином. Господи, как в сущности нам мало надо, и даже этого власть предержащие дать нам не могут. А я провела бессонную ночь из-за этого хлеба, боясь проспать и не встать в три часа ночи.