Людмила Тарнава - Абхазский дневник

Если бы абхазцы пришли на положении пленных, сдавшихся, сложивших добровольно оружие, то это было бы терпимо, можно подчинить их себе, осадить и заставить жить теперь на втором плане. Но они сюда не идут на положении пленных, а с условием, чтобы им вернули их власть. А это уже другой коленкор, не устраивающий грузинское население. Потому и не желают пускать, потому и ощетинились и не очень охотно пошли на такой мир. Но другого выхода тогда, кроме продолжения войны, нет. А это очень нежелательно всем, кто здесь живет и абхазам – то же. Кто хочет погибать? Вот и сидим и ждем. Пока ни мира, ни войны. Ну, хоть пушки молчат, а это уже кое-что. Дальше сидите и договаривайтесь

Свет нам не дают абхазцы, как говорят, требуя от другой стороны наладить эл. снабжение г. Ткварчели. Правильно, ошибки и ущерб надо возмещать и исправлять обеим сторонам, если они пекутся о населении.

6 августа 1993 года

Разговоры их у родника в Ачадара на своем языке. Я не понимаю, Дуся Ал. была со мной – перевела. Итак: «Теперь очередь сванов. Приедет Дж. Иоселиани и все сделает по-своему». Надо полагать, по-своему решит абхазскую проблему. Уничтожив весь народ бандой «Мхедриони». И еще сказали, что какие-то беженцы (не знаю какой национальности) вернулись в Сухум, но сваны их не пустили в свои дома и квартиры.

Значит, очередь сванов! Теперь они возьмутся за нас, и тут добра не жди.

Хлеба уже нет, кончилась мука. И неудивительно, муку увозили тачками в мешках прямо с хлебозавода или с ж.д. путей из вагонов. Они, а кто же еще?

За водой тоже беспредел, Валя Т. ушла с родника плача, не взяв воды. С водой все хуже и хуже. На Гумисту проехал грузовик, полный байковых одеял. Для МС или гвардейцев? Они там в зарослях у реки днюют и ночуют. Но зачем абхазцам штурмом брать Сухум, если по Договору они имеют право мирно прийти в город? Но пускать их не хотят. Смешно, это законных-то жителей города! А у реки масса ребят из Тбилиси, а не сухумцев. Что им тут надо?

Приехала из Зестафони гвардейка Р., что разорила квартиру Анзора М. Дограбить пока вернутся законные хозяева квартиры. Грузила с парнем в легковую машину. Не стыдно ли ей перед соседями – грузинами нашего дома? Ведь это просто воровство. Приехала воевать, так воюй, а зачем без конца грабить? Уже год! Это позорит и их армию и нацию вообще. Но они так, видимо, не считают.

9 августа 1993 года

Танки с пушками наверху снуют туда-сюда по городу, мчатся по ул. Эшба к Гумисте и обратно. На броне группы гвардейцев лихих. В центре города танк ненароком задавил легковую машину. Из сидящих в ней мужчин (грузины) погиб один, за рулем. Зачем в такие дни, когда только и разговоров о вводе МС по центру города должны бесноваться танки и давить горожан? Мне это непонятно.

На машине скорой помощи с Красным крестом надпись опять на привычном им иностранном языке: «Кобра». Причём здесь «Кобра» и «Скорая помощь». Раздражает нелепая подражательность иностранному всему…

И еще: вернулись какие-то беженцы в Сухум, сваны их не пустили в свои дома и квартиры. Какой национальности были беженцы, не знаю, не сказали. Это из их беседы у родника. По ул. Эшба много стало машин крытых брезентом и больших типа рефрижераторов. Что развозят, кто знает. Провезли полный грузовик байковых одеял. Может, для МС, а они в Абхазию не спешат.

Обещают свет на днях, уже сил нет жить без огня и воды. Рубят роскошные эвкалипты на дрова, я подбираю ветки.

Дограбливают абхазцев, и тех, кто остался, и тех, кто бросил квартиры и имущество и бежал. Снова «чистили» квартиру Светы Логуа. У Юры Чкадуа унесли даже входную дверь, разобрали и унесли паркет, в квартире у него уже вообще нет ничего…

На работе я устроила санитарный день: всё убрала, вытерла пыль, подмела и вымыла пол. Теперь занимаюсь карточками. Хожу пешком, т.к. транспорт не ходит. Хожу через день – очень жарко, далеко, а дома – поиски воды и дров, как обычно. Уже скоро год нашим мучениям и блокаде города.

Ночью были перестрелки у Гумисты. Отсюда стреляли каким-то орудием, из-за Гумисты ответили автоматной очередью. Такой вот «мир». Он Тбилиси не нужен, это я поняла из статьи Н. Натадзе в их «ДА». Смешно это звучит – «Демократическая» Абхазия!

А мы живем еще и впроголодь : головка чеснока – 200 р., 1 кабачок – 500 р., кукуруза 1 кг. – 800 р., болгарский перец – 600 р. за кг., а острый 3 шт. – 100 р., цена на помидоры и огурцы колеблется в зависимости от величины плода в пределах 200-250 р. Вот и живи! Пенсия 4 тыс. рублей и ту мне не дают второй месяц. Если бы не моя прежняя работа, все имущество пришлось бы распродать и тянуть, чтобы ноги не протянуть.

12 августа 1993 года

Хлеб, хлеб и хлеб! Живу на сухарях, но и их мало у меня. Хлеб на заводе появился да не для нас. В отдельном окошке (как белые в Америке отдельно от негров, т.е., нас) берут одни мегрело – грузины. В очереди из них стоят единицы, слишком уж совестливые. Весь хлеб – им! Простояла с 4-х утра до 10 утра – ничего! Пойду опять вечером и буду стоять упорно до глубокой ночи. Если это «демократия», то что же такое фашизм? Неужели они не понимают, что такое распределение хлеба и продуктов лишь ссорит всё негрузинское население с мегрело-грузинами, вызывает недоумение, досаду, злость и вот тут уж и ненависть. Так вести себя шовинистически, как они нельзя.

Все мегрелы соседи в доме – с хлебом. Собак им кормят, а я без хлеба. Соседка по площадке, дверь в дверь, муж – гвардеец, сумками приносит хлеб, мне никогда не предложат батон. Я бы заплатила. Они берут хлеба столько, сколько хотят: себе берут гвардейцы, домочадцам, соседям, знакомым, просто тому, кто их попросит. Одни берут полный мешок, другому не достается и батона. Такая вот «демократия». Господи, неужели ты не видишь страшного беззакония? Кто же нас тут спасет? И когда? Я в отчаянии! Войска выводить не собираются, наоборот укрепились и будто готовятся к новой войне, а через два дня исполняется год, как она началась. И всё, будто так и надо. Хлеб весь съедает армия вместе с грузинским населением, абхазцев назад в Сухум не пускают, в Тбилиси убили американца… Собственно, это хорошо, может США поймут что за странуприняли так поспешно в ООН и не пора ли ее оттуда удалить. Беззаконная, террористическая, смешно говорить о ней, как о цивилизованной, где хлеб распределяется по национальному признаку: сначала – своим, а уж если что останется – другим. А остается очень мало, не хватает. Ведь и они, и их войска здесь сейчас – основное население.

Кроша свои старые, больные зубы, грызу сухари. Условий для жизни по-прежнему никаких. Не выстояв хлеб, пошла к колодцу за водой, где, слава Богу, не было на этот раз очереди. В квартире дым, сажа, копоть и пепел. Потолок в кухне почернел, не успеваю сметать нанесенную дымом черную паутину, посуда, стол, холодильник – всё покрыто серым пеплом.