Людмила Тарнава - Абхазский дневник

Пока готовлю свою скудную еду, слезы потоком (буквально) льются по щекам от едкого дыма, полного в квартире. Я хуже всех в доме живу. Во всех отношениях. Одна радость, что пока не убита и не ограблена. Но и это может случиться в любой день или ночь. И это называется, что абхазцы здесь сейчас «очень хорошо» живут. А трудности, мол, у всех общие. Как бы не так! А я еще и брошена всеми: не полезу сама к людям, не появлюсь во дворе – никому и дела нет, жива я или нет. Может через месяц догадаются зайти в квартиру, если уж надолго пропаду. Люди и раньше были равнодушные, а сейчас и вовсе очерствели, даже озверели. Даже в 1941 году такого не было! Я стала очень не любить людей. Любить их не за что! Редкая искра сочувствия изредка мелькнет. О, чудо! В квартире Макаровых надо мной временно поселилась русская женщина – погорелка Галина Ник. У нее в Ачадара был дом (сгорел), есть огород. В это затишье она принесла оттуда овощи и дала мне кабачок - цуккини. Впервые я увидела этот сорт кабачка. Он будет мне подспорьем, на несколько дней.

Каждый день ищу дрова и воду, и часто хожу в Ачадара, пока тихо. Там лучше вода в роднике и больше дров. Ходила и сегодня. Ежедневно похоронные процессии на машине оттуда на кладбище Лечкопа. В любое время дня. Ребята на позиции всё идут, идут, идут. В форме и без нее, но с автоматами. Их стало еще больше в период затишья. Хоронят много, а все равно идут. Значит воинственность не иссякает. Они защищают родину? А что, интересно, защищают абхазцы? Остров Крит, Гватемалу, Саудовскую Аравию или Пелопонесские острова? Может быть, все-таки Абхазию, тоже свою родину, имя которой они носят. Их не пускают в родной город! На каком основании, почему? Им, что, он не родной, как другим? Где, собственно, Истина, справедливость, права человека, в конце концов?

Огромный ущерб нанесен природе города. Могучие исполины – эвкалипты, долгожители города, так хрупки. Снарядами срезаны ветви и даже толстые стволы. Прямо измочалены снарядами и их осколками. Гибли зимой от мокрого снега, валились прямо с корнем на тротуары, снаряды довершили их гибель. А теперь и люди топорами обтесывают толстую кору у стволов внизу на дрова, не довольствуясь тонкой корой с ветвей, которую сбрасывает сам эвкалипт. Варварство по отношению к родному городу во всём. И потом они называют себя патриотами Абхазии и города. Чушь это! Все нации тут живут чисто потребительски, не жалея ничего, только бы им было хорошо и они выжили. После них хоть потоп.

Важа Зарандия был прав! Не любит здесь никто и город, и Абхазию. А если Родина, то ее следует любить и беречь. И до обстрелов Сухум был уже в ужасающем состоянии. И не абхазцы привели его в такое состояние, не их руками он был разгромлен.

По-моему, здесь передышку используют для наращивания новых сил. Уже и те парни – соседи, которые до сих пор не были в гвардейцах, пошли в армию. А что это значит? Укрепляются, не доверяют абхазцам. А абхазцы им доверяют?

31 июля 1993 года

Всю ночь снилась еда: жареные котлеты, пицца итальянская с начинкой. Все это я покупала на базаре с боем. Страшно болит голова!

Валя Тарба с Лялей Инал-ипа ходили к абхазским руководителям за помощью. Сначала к Ануа, но он им ничем не помог, затем к Лакербай, который выделил им по 2 кг. пшеничной муки. Наверно, им тоже говорят, что абхазцы в Сухуме оставшиеся преотлично себя чувствуют… Я просить у них ничего не пойду. Я лишь жду возвращения сюда законных властей, могущих спасти нас от царящего тут произвола и беспредела. Не вернутся, я пропаду. Ни денег, ни продуктов нет. Лишь чудом доставшийся хлеб, комбижир, вермишель и рис, а есть их не с чем.

«Печка-банка» моя развалилась – сплошной дым в квартире, от которого я плачу. Сосед – Игорь уехал, новую мне сделать некому. И вообще я пала совсем духом – сил нет больше. Хоть ложись и помирай.

1 августа 1993 года

Боже, скоро год со дня наших мучений! Такая усталость и нежелание больше бороться и жить. Видеть их уже никого не хочу! Просто видеть не желаю! Виновников нашей беды.

Пошла опять за дровами – люди не зевают, соберут всё и я останусь ни с чем, поэтому и мне зевать нельзя, хотя я уже ни-че-гоне желаю. Ничего!

Проехал «Икарус» полон гвардейцами. Прямо на Гумисту, на позицию. Потом вернулся пустой. Значит, отвез с комфортом. А то они всё пешком топают, а то и на велосипедах педали крутят. Укрепляются, значит. Такой вот мир – перемирие! В любой день может начаться всё с начала. Может и к наступлению на Гудаута готовятся. Надеюсь, и там не зевают. Потом промчался вихрем танк с развевающемся на ветру шелковым флагом и с ребятами на борту. На танке надпись «Георгия», но на иностранном языке. И чего они увлекаются надписями на танках не на своем, а на иностранном языке? Подражание, космополитизм? Игра в войну мальчишек? И впрямь, идут порой ребята лет пятнадцати – шпана. И с автоматами. Это что, тотальная мобилизация, старше уже не осталось? Как Гитлер бросал в бой юнг-штурмовцев? Снует туда-сюда большой желтый кран «Ивановец». Говорят, он поднимает танки. Разбитые или там, где им не пройти? Или загружает разбитые на платформы ж.-д. Или сгружает с них? Но мелькает он на улицах постоянно. Соседи русские пошли по ежевику на кладбище – меня не позвали. Собрали много. Они меня никогда никуда не зовут. Я – белая ворона среди них. Страшно одиноко и обидно. Зато я собрала дров – и это им уже завидно, что я тоже не зевала, а провела время с пользой для себя. Боже, как я хочу уехать из Сухума и из этого отвратительного дома подальше. Кончилась бы война, чтобы этим заняться.

И эти смешные зеленые маскировочные сети на машинах, танках и даже «Икарусах». Вводят ли они в заблуждение противника?

2 августа 1993 года

Пошла с утра в библиотеку. Сказали, что уже надо ходить и работать. Убирали территорию вокруг здания. Дали денег, и я смогла купить себе продукты: картофель, помидоры, огурцы, хлеб и топленое масло. Если бы не библиотека, с таким пенсионным обеспечением я ноги протянула. Карточку мою в собесе потеряли, никто ничего не знает, а девчонок – инспекторов нет. Можно ли так поступать с одиноким пенсионером? У них все можно! На рынке, и около, гвардейцев, видимо-невидимо. И на «Икарусах» - тоже. Укрепляются! Такой вот «мир». Слухи. В Каманах абхазцы расстреляли всю семью Ануа-абхазца. По распоряжению, мол, Ардзинба. Всех собак на Ардзинба вешают. А может у Ануа были свои враги?

На мое замечание, что все продукты в магазинах прошли мимо нас, на работе Медея К. сказала, что все продукты со складов Сухума бежавшие в Гудаута абхазцы вывезли туда. Значит, так их здесь информировали. Выходит родные мародеры не грабили здесь склады и магазины, а всё разграбили абхазцы. А было ли у них на это время, если они еле успели унести отсюда ноги. Вот такая кругом необъективность.