Михаил Мамонов - Глубокие корни

Партийная организация была ответственна за судьбу артельного хозяйства, полна решимости одолеть трудности. Ей помогали коммунисты Сальской машинно-тракторной станции, без которой в те годы было немыслимо развитие нашего колхоза, как и других хозяйств. Особенно хорошо работала тракторная бригада Филиппа Трофимовича Васильченко. На полях артели он установил не один рекорд. Уже в начале пятидесятых годов на обработанных им площадях снимали по 150 пудов зерна с гектара. Старенькие машины были в его бригаде, а работали они по 15 часов в сутки. За пять — шесть дней сеяли озимые. Да и урожай на обработанной земле превышал 100 пудов. В послевоенное время Филипп Трофимович Васильченко в числе первых механизаторов Дона удостоился высокого звания Героя Социалистического Труда.

В нашем районе в те трудные годы появились тракторы с невиданной маркой «ВПО» — «В память освобождения от немецкого ига». Многие механизаторы помнят эти чудо-машины. Они были собраны из деталей, которые находили на степных трактах, на местах недавних кровопролитных боев, в навалах скрюченного лома. Вспоминая об этом, люди восторженно рассказывают о тех механиках, трактористах и ремонтниках, которые собрали диковинные тракторы. Их труд можно сравнить с искусством художников-реставраторов, возвращающих к жизни шедевры древнего искусства. С удивительным мастерством они подгоняли детали разномарочных тракторов и танков. В невиданно короткие сроки, почти под открытым небом, без всякой подсобной техники они вводили в строй тракторы «ВПО». Подсчитано, что таких машин в районе оказалось сто пятьдесят, и вся эта техника в первые послевоенные годы исправно служила колхозам и совхозам благодаря заботливому уходу за ней механизаторов, не считавшихся со временем.

И так все земледельцы, кто как мог, стремились поскорее вернуть сальским черноземам урожайную силу.

Лето 1946 года выдалось очень знойным. Температура в тени достигала 36 градусов. Трескалась земля, на деревьях от жары свертывались в трубочку листья. И все же, несмотря ни на какие трудности, колхоз собрал тогда по 115 пудов зерна с гектара. Первая большая победа! Из-за нехватки техники хлеб убирали в сентябре и даже в октябре. Поздней осенью завершили обмолот.

Первый послевоенный год стал годом возрождения нашего колхоза. На трудодень было выдано по 2 килограмма зерна, по 200 граммов овощей, колхозники получили также виноград, мед, вино и по 5 рублей деньгами (в старом исчислении).

Уже в 1948 году колхоз достиг и даже превзошел по уровню доходов 1940 год. Его поля обрабатывались двумя тракторными бригадами Сальской МТС. В них было 9 тракторов, в том числе — 5 гусеничных «ЧТЗ», 2 — «НАТИ» и 2 «Универсала».

С каждым годом прибавлялось в артели количество машин и механизмов. Уже появились свои грузовики — два «ЗИСа» — и два газика. Хлеб косили прицепными комбайнами «С-1».

Укрепление технической базы хозяйства позволило быстрее проводить полевые работы. Так сев яровых стали завершать уже в 1948 году за четыре дня, на сутки быстрее, чем в предвоенное время.

Почти целых пять лет ушло на залечивание ран войны. Около двух тысяч напряженных дней и ночей бились люди за возрождение родной артели. Но все же это не было повторением пройденного. На каждом шагу раскрывались новые возможности коллективной жизни, шло обогащение добытого опыта. Вместе с этим ширилось техническое обновление, наука все больше вторгалась в социалистическое земледелие. Это с особой отчетливостью было заметно на примере нашего колхоза, который в первые послевоенные годы вновь стал примером для других хозяйств Дона.

Уже к 1948 году сортовые посевы у нас составили сто процентов всех посевных площадей. Удобрения были внесены на площади в 1400 гектаров, это чуть ли не в полтора раза больше, чем до войны. Внедрение правильных севооборотов, ежегодное сортообновление, умелое использование положительных особенностей травопольной системы земледелия позволили хозяйству получать устойчивые урожаи. Ежегодно они составляли в первое послевоенное время свыше 100 пудов с гектара. Большие доходы стали приносить сады, виноградник и пасека.

Труднее складывались дела в животноводстве. Племенной скот был полностью уничтожен фашистами. В 1940 году удои дошли до 3000 килограммов от коровы, а сразу после войны едва надоили по 1300 килограммов. Тут роковую роль сыграла бескормица. Нужно было решать две сложнейшие проблемы: обзавестись высокопродуктивным поголовьем и создать достаток полноценных кормов. Дело это скоро не подвигается, оно требует довольно длительного времени. Нашему колхозу для этого потребовалось семь-восемь лет. Только в 1953 году мы сумели довести животноводство до уровня предвоенного времени, но так и не смогли сделать его тогда рентабельным.

Тяжелые последствия войны оставили суровую метку в наших душах. Развитие хозяйства шло очень неравномерно. Колхоз, как, впрочем, и вся страна, ощущал большие трудности.

И все же хозяйство шло вверх от ступеньки к ступеньке, видя впереди новые, заманчивые перспективы.

Однажды в наш колхоз приехала довольно представительная делегация почти из всех районов Дона. Были в ней и председатели колхозов, и агрономы, и партийные работники. Они с интересом осмотрели поля и фермы, подсобные предприятия, сад и виноградники, познакомились с системой лесополос. Побывали в клубе, пекарне, школе и в колхозной столовой. Кажется, это было в первый год моего избрания председателем колхоза имени XXII партийного съезда. Один из гостей, прощаясь, с завистью сказал мне:

— На счастливую землю попал ты, Михаил Иванович. Это просто райский уголок. Тут все само растет, успевай только убирать.

— А у вас что, хуже нашей земля? — спросил я.

— Да не то, что хуже. Будто и такая же, и все же не такая, — последовал неопределенный ответ.

И тут я поймал себя на мысли, что ведь и сам-то когда-то думал, как этот товарищ. Был я тогда главным агрономом конного завода имени Буденного, земли которого раскинулись сразу за Сальском. Урожаи в нем в 1959, 1960 и 1961 годах колебались между 14 и 18 центнерами. Будто не так уж плохо, а вот, поди ж ты, рядом получают куда больше. Хоть сам агроном, а невольно думал, что у соседей счастливая земля… К месту сказать, эти слова и сейчас мне приходится слушать от своих коллег при встречах на районных и областных совещаниях или у нас в колхозе.

Когда же я столкнулся с полями колхоза имени XXII партсъезда, как говорится, с глазу на глаз, когда как следует покопался в их истории, то понял: этот райский уголок создан человеческими руками, полит людским потом и оттого он стал преображенным.

Давайте вспомним, что о нашей Сальской степи говорили до революции, потом коммунары, наконец, писатели и журналисты. Мне кажется, что из их высказываний может сложиться довольно цельная картина.