Михаил Мамонов - Глубокие корни

Атаман Области войска Донского в рапорте царю писал: «Здесь, кроме ржи, вряд ли что может родиться… Горячие ветры выжигают посевы, коннозаводчики с трудностями собирают корм. Тяжелый и неприветливый край…» Окружной атаман Ушаков вторил ему: «В Сальской степи получают четырнадцатипудовые урожаи ржи. Никаких других урожаев здесь нет и быть не может». Такую мрачную картину рисуют царские сатрапы, капитулируя перед стихийными силами природы.

Известно, что с Сальской степью был знаком замечательный русский писатель Александр Серафимович. Автору «Железного потока» в летнюю пору она показалась бурой, однообразной и пустынной. Он писал в очерке «Степные люди»: «…Среди бесплодного солонцеватого степного пространства, над которым стоит огромное, горячее, мутное небо, виднеется затерянная человеческая фигура. Куда ни глянешь, везде истрескавшаяся сухая земля, горький, жесткий полынок, бурые, обнаженные плешины солончаков, на которых ничего не растет. Сухой знойный ветер ходит по степи, и степь курится пылью, как пожарище. Уходя верхушками в молочное небо, ходят, крутясь, черные смерчи. Мелкая, едкая, горячая, иссушающая пыль лезет в рот, нос, в уши идущему человеку, покрывая серым налетом волосы… Неутолимая жажда мучает и палит… Везде одна голая, сожженная, безлюдная степь».

В одном из своих очерков донской писатель Александр Бахарев приводит воспоминания первого председателя коммуны «Сеятель» Карла Маттило. Вот что он рассказывал: «Степная равнина напоминала море, а белый шелк ковыля — пену на гребнях волн. По вечерам пели у костров: «Степь да степь кругом, путь далек лежит»… Горькой казалась земля, поросшая полынью. В блеклом, пересохшем небе кружились коршуны, тень от них черными крестами ложилась на землю. Когда поднималась буря, степь заволакивала черная пыль, которая неслась над полями. Лихо в здешних местах в двадцать втором было: степь да небо, глазу задержаться не на чем…»

Вот какой была она, счастливая земля… Эти яркие человеческие документы явственно рисуют ее неприветливость и суровость, будто она старалась упрятать подальше от людей свои богатства, не хотела подпустить к себе железный плуг хлебороба. Потому долгие годы считалась степь непригодной к земледелию. А ее владельцам — коннозаводчикам Пишванову, Данильченко, Королькову и вовсе не было дела до использования плодородия земли. Это не входило в расчеты отъявленных хищников. Ведь каждая десятина досталась им почти что даром — по три копейки. На многих тысячах гектаров паслись табуны лошадей. Так и сложилась версия, будто Сальская степь пригодна только для коннозаводства и ни для чего более…

Неужели и впрямь такая она, Сальская земля? Исследования ученых и опыт хозяйств показали, что ей, кормилице, цены не сложить, только бы суметь победить суровость климата.

В самом деле, здесь повсеместно западнопредкавказский карбонатный чернозем. Он богат гумусом, который содержится в слое мощностью до 100 сантиметров. В нем в достатке перегноя и минеральных солей. Рельеф ровный, такой, что глазу открываются далекие просторы. Тут только хозяйствуй как следует, разумно, расчетливо, чтоб урожай добрый выходил. Но этого-то как раз и не было. И вся загвоздка в климатических особенностях нашего края.

Зона сальских степей — засушливая. В среднем за год, по многолетним наблюдениям, осадков выпадает всего лишь 425 миллиметров, а в иные годы — 345 и даже 260. Но это еще полбеды. Главное в том, что особенно мало осадков приходится на период вегетации растений. В мае, июне и июле идет формирование и налив зерна, а в это время как раз дожди — редкие гости.

Особенно губительно сказываются на посевах резкие колебания температуры. Летом жара порой доходит до 30–40 градусов, а зимой в отдельные годы до минус 30. Если учесть, что зимы у нас, как правило, малоснежные, то можно себе представить, какие жесткие условия создаются природой для перезимовки посевов.

Частой непрошеной гостьей является черная буря. И тогда все засыпается пылью, выдуваются мелкозернистые частицы почвы, обнажаются корни растений, разрываются на части молодые побеги, уносится верхний слой почвы на десятки километров. Пыльные валы иногда насыпаются высотой до метра.

Таким образом, картина вырисовывается довольно мрачная. Она и в самом деле осталась бы такой, если бы хлеборобы сальских степей спасовали перед стихией. Но земледельцы, в одиночку бессильные добиться чего-либо существенного в схватках с сюрпризами, которые ежегодно преподносила им природа, теперь мощными, хорошо оснащенными коллективами могли начать борьбу за овладение богатствами сальской целины. А наука подсказала нам, как преодолеть естественные трудности, что нужно сделать, чтобы наша земля стала цветущей или, как говорят многие посетители колхоза, счастливой. Нужно изменить микроклимат степей, подружиться с высокой агротехнической культурой, приспособиться к особенностям климата, заставив его работать на урожай.

Вот я и хочу рассказать о том, как наши земли стали одними из самых урожайных на Дону. Напомню, что в момент основания коммуны в 1923 году было получено 5 центнеров зерна с гектара. В 1966 году мы собрали со всей площади в среднем по 36,6 центнера, а озимой пшеницы — по 40,1 центнера. Разница огромная. Я думаю, что эти цифры убедительно показывают, чего может достичь коллектив, правильно понявший законы природы и умело поставивший их себе на службу.

Еще первые мужественные покорители Сальской степи понимали, что спасение от суховея можно найти лишь за могучей спиной леса. Они пытались по-своему, по-мужицки решить эту труднейшую задачу: стали садить среднерусские породы деревьев. Но деревья эти, не приспособленные к жгучим ветрам, чуть принявшись, большей частью засыхали. Правда, и сейчас кое-где увидишь в степи уцелевшие могучие дубы. Они-то вселяли людям уверенность: стихию можно победить!

Лет сорок назад коммунары задумали провести испытание, на 5–6 гектарах заложили первую лесную полосу. С соседней Кубани завезли саженцы, посадили в лунки и стали ждать, что из этого выйдет. Но тут налетел «астраханец», и на глазах у коммунаров все деревца погибли, не успев укорениться в высохшей и потрескавшейся земле. На месте посадок остались сухие почерневшие прутики.

Потом еще одна попытка, уже на следующий год. Она хоть и не полностью, но все же удалась. Рядом с поникшими деревьями стояли с нежными листочками их сестры. Они выжили, несмотря на палящий зной.

Коммунары решили: «Коль часть посадок прижилась, значит, лес будет расти в степи, а раз так, будем биться за каждое деревцо».

Алексей Максимович Горький, побывавший в Сальской степи в 1929 году, верил, что новые люди, пришедшие сюда, способны побороть и суховей, который насмерть выжигает хлеб, и мороз, убивающий зерно в земле. Это неизбывное желание покорить стихию, точно подмеченное великим Горьким, жило и крепло на нашей земле.