Михаил Мамонов - Глубокие корни

На помощь пришли ученые. Они посоветовали научиться выращивать саженцы местных пород. Так зародился свой лесопитомник. Из семян, положенных в землю, потянулись стебельки с пучками изумрудных листьев, на которых по утрам искрились капли росы. Воду для полива возили бочками, и каждый корень получал свою норму.

Это была настоящая борьба за переделку лика земли. В ней не было равнодушных и сторонящихся дела.

Тысячи растений погибли. На их место сажали новые, как новые бойцы в тяжелом сражении, становились они в строй. В 1930 году первые пять гектаров леса, как авангард, прорвались сквозь лютую непогодь и захватили степной плацдарм, открытый всем ветрам. На следующий год к ним прибавилось еще шесть с половиной гектаров.

Обогащенные опытом и знаниями, коммунары с каждым годом расширяли лесопосадки. Вот как они шагали: 1932 год — 41 гектар леса, 1935 год — 74, 1937 — 156, 1940 — 194 гектара.

Сейчас мы имеем 320 гектаров лесных полос. Если их вытянуть в одну линию шириною в 20 метров, то она протянется более чем на 150 километров.

Без преувеличения можно сказать, что облесение земель сельхозартели имени XXII партсъезда решающим образом изменило микроклимат.

Сеть лесных полос у нас расположена так, что ими окаймлены все поля. С севера на юг через каждые 480 метров шагают одиннадцать рядов лесополос, а с востока на запад перпендикулярно к ним идут еще шесть рядов. Деревья в лесополосах выстроились в тринадцать линий: в трех — главные породы, в четырех — сопутствующие и в шести — кустарниковые. Так создается ажурно-продуваемая конструкция. Высота деревьев — 13–14 метров. К главным породам мы относим: акацию белую, ясень зеленый, дуб и гледичию.

Созданный трудом наших колхозников степной лес — это своеобразный памятник их неутомимой энергии и целеустремленности. С полным правом можно отнести его к числу значительных достижений хозяйства, коллектив которого в течение всего почти полувекового периода своей деятельности занимался преобразованием земли на благо социалистической отчизны.

Что же дали лесные полосы нашему колхозу? Поскольку я несколько лет работал в конном заводе имени Буденного, то сравнение хочу сделать именно с этим хозяйством. К тому же по своим почвенно-климатическим условиям он сходен с колхозом имени XXII партсъезда. Еще одно замечание. На стороне конного завода есть преимущество: посевы здесь размещались по свежеподнятой целине.

Чтобы показать влияние степного леса на урожайность полей, я возьму 1957 год, самый засушливый. Жара тогда стояла страшная, казалось, вся степь горела, будто чад стоял над ней каждый летний день. И вот тогда наш колхоз получил по 21,7 центнера пшеницы с гектара, а в конном заводе имени Буденного вышло всего по 10,9 центнера.

Аналогичное повторилось и в 1959 году, который тоже был почти без осадков. Урожайность составила соответственно 24,9 и 10,5 центнера с гектара.

Такая разница объясняется в значительной мере степенью облесения полей. Степень лесистости в нашем колхозе достигла шести процентов, а в конном заводе имени Буденного она едва равна одному проценту.

О чем говорят эти факты? Долголетний опыт нашего колхоза с неоспоримой научной и практической достоверностью доказывает, какую гигантскую и ничем не заменимую пользу приносит лесомелиорация для южностепного земледелия. Многолетние наблюдения показали, что лесополосы понизили испаряемость влаги на полях колхоза на 25–45 процентов. В жаркие дни температура окружающего воздуха уменьшается на 1–1,5 градуса. Как будто небольшое снижение жары, а оно ощутимо для растений. Благодаря этому смягчается микроклимат полей.

Лесные насаждения стали верными друзьями человека и в зимнюю пору. Они — естественное препятствие для снега, как бы собиратели его. Поле, окруженное с четырех сторон деревьями, покрывается более или менее ровным слоем снега. Так создается теплая белая шуба для посевов, которая спасает их от вымерзания. Это особенно важно в условиях малоснежья Сальской степи.

А когда наступает весна, лес не пускает талые воды с полей, становится серьезной преградой на их пути в балки и овраги, не дает возможности смывать верхний слой почвы, которая жадно глотает живительную влагу.

Один московский писатель, побывавший в нашем колхозе в 1956 году, назвал степной лес зеленым заслоном, вставшим на пути суховея. Действительно, для жгучих ветров лесополосы стали труднопреодолимым барьером. Они уменьшают скорость ветра на 25–30 процентов, предохраняют от сдувания верхние слои почвы.

Чтобы читатель представил себе, сколь опасны ветры в Сальской степи, приведу такой пример. Весной 1960 года (в марте и апреле) с небольшими перерывами бушевали черные бури. Ветры дули со скоростью 18–20 метров в секунду. Сколько чернозема вместе с зернами яровых и слабоукоренившимися растениями озимых было поднято на воздух! Во всем районе оказались поврежденными около 17 процентов посевов. И только в нашем колхозе не пострадал ни один гектар. А спас поля степной лес.

Сейчас, пожалуй, нет человека, который бы стал утверждать, что лесополосы — ненужное дело в нашем засушливом крае. Многие хорошо знают, что еще Дмитрий Иванович Менделеев, десятки лет занимавшийся сельским хозяйством, считал степное лесоразведение делом, «однозначащим с защитой государства».

За годы Советской власти наука и опыт колхозов и совхозов выработали приемы правильного ведения лесного хозяйства в степи. Но и поныне можно услышать такие разговоры: мол, дело это требует огромных вложений труда и средств, а отдачу приходится ждать долгие годы. Слов нет, дело это, действительно, нелегкое, кропотливое. Но окупается оно сторицей.

Возьмем наш колхоз. По подсчетам экономистов, лесные насаждения в артельном балансе оцениваются в 37,4 тысячи рублей. Ежегодный прирост урожая только зерновых, который мы получаем благодаря облесению полей, составляет 2–3 центнера с гектара. Эта цифра минимальная, многократно проверенная и подтвержденная.

В итоге колхоз получает прибавку со всей площади до 6 тысяч центнеров. Таким образом, только один прирост валовых сборов зерна возмещает с лихвой всю стоимость наших многолетних насаждений за полтора-два года.

Все сказанное здесь о лесе не преувеличение. Его облагораживающее дыхание мы ощущаем каждый год. Он стал не только могучей силой степи, но и чудесным украшением счастливой земли. Под его защиту мы укрыли наши сад и виноградник. В его красивом убранстве утопает поселок «Сеятель», названный так в память о коммуне.

Приезжайте к нам весной! Вы увидите кипенно-белые шапки яблонь и вишен. Цветущий благоухающий сад — второе чудо счастливой земли, лицо которой в корне изменил советский человек.