Василий Савельев - Боевые будни штаба

— Серьезного боя на этот раз не будет, — заверил Дружин. — Рубеж у фашистов невыгодный: позади болото.

Думаю, он недооценивал противника. Суровая практика выработала осторожность в подходе к оценке сил и возможностей врага, и я не спешил с выводами. По моим данным, бригада могла встретить в своей полосе до батальона врага с 10–12 танками. Невыгодное же положение рубежа, занимаемого противником, ограничивало создание им глубины обороны, но зато вынуждало иметь высокую плотность огневых средств на переднем крае. При таком построении обороны было необходимо подавлять огневые точки врага все одновременно, что при недостатке в подразделениях боеприпасов создавало серьезные трудности в организации огневого поражения.

И вот началось… Вслед за коротким артиллерийским налетом пехота дружно атаковала врага. Фашисты, не выдержав, отошли. Предвидение командира роты, к счастью, оправдалось.

Позвонил полковник Глонти, выразил неудовольствие, что не мог в течение 8 минут разыскать меня.

— Начальник штаба не имеет права ни на одну минуту быть без связи, — строго сказал он. — Всегда и везде с ним связь. Запомни, больше повторять не буду.

Я доложил последние данные обстановки, он остался доволен нашими успешными действиями.

Глонти все эти дни держал бригаду в поле зрения. Мне казалось, что каждый мой шаг он видел издалека, и часто поздно вечером, когда спадало напряжение боя, звонил, спрашивал о делах и возникших трудностях. Даже за промахи сильно не ругал, словно давал время окрепнуть, врасти в должность.

Однажды под вечер он зашел в штаб, послушал мои указания офицерам по организации обеспечения. Сидел молча. Изредка я бросал взгляд на него, пытаясь уловить оценку моей работы. Когда офицеры ушли, он похвалил за конкретность и обстоятельность указаний. Потом предложил подумать о том, нужно ли всем исполнителям с такой подробностью ставить задачи. Не стал ждать ответа, высказал свое мнение. Оно сводилось к тому, что начальник, как бы обстоятельно ни перечислял, что и как нужно сделать, не в состоянии охватить в полном объеме содержание и порядок выполнения заданий. Всегда останется значительная часть вопросов за пределами указаний, которые потребуется решать непосредственно исполнителю, ориентируясь при этом на основные отправные данные, изложенные начальником.

Поэтому разумнее, считал он, если начальник, отдавая указания, не мельчит, не забивает их второстепенными подробностями, а оставляет такие вопросы на решение самого исполнителя. В этом проявляется доверие к подчиненному, уважение к его опыту и мастерству, и в то же время достигается неизмеримо большее — вырабатывается у него смелость, творческий подход к выполнению своих обязанностей, что положительно сказывается на работе штаба в целом.

В ходе боев происходила «притирка» командира с начальником штаба. В первые дни чувствовалось, что командир не находил приемлемого тона и формы обращения со мной. Видимо, настораживала его моя молодость: шел-то мне двадцать четвертый год. Но на войне в таких звеньях, как батальон и бригада, молодость служила успеху дела. Слишком большая нагрузка падала на офицера, она сразу же делала его взрослее, серьезнее.

Постепенно лед взламывался, взаимоотношения приобретали деловой настрой. Не возникло разногласий и в решении вопроса о том, где быть в ходе боя начальнику штаба. Хотя каждый из начальников штабов, которых я знал, решали его по-своему: некоторые оставались на КП, получая данные обстановки ив донесений и докладов подчиненных, другие делили все пополам с командиром, находясь на НП, и своими глазами улавливали изменения, происходящие на поле боя. Я считал, что, будучи на НП, больше принесу пользы в управлении.

«Бумаги пусть полежат» — так решили мы с командиром бригады. Только вечером, вернувшись на КП, я просматривал основные документы, а остальные без всякой резолюции принимали к исполнению должностные лица и в положенное время докладывали о них.

С первых же шагов работы надежной опорой для меня стали начальник разведки капитан А. Р. Порожняк и начальник оперативного отделения капитан Н. В. Попов. Это две руки начальника штаба. Самые близкие и доверенные офицеры, которые несли на себе значительную тяжесть работы. Они исключительно быстро реагировали на события, точно выполняли любые распоряжения, чутко улавливали изменения в характере боевых действий, смело вскрывали просчеты и устраняли трудности с выполнением поставленных задач.

Все это позволяло им со знанием дела, обоснованно подходить к разработке мероприятий по организации боя, авторитетно оказывать помощь командирам батальонов в управлении подразделениями, умело подготавливать отчеты, боевые донесения и сводки.

К исходу 26 апреля наша бригада, включенная в состав 10-го гвардейского стрелкового корпуса 56-й армии, сосредоточилась недалеко от Крымской. Противник на этом направлении вцепился в высоты, опутал траншеями берега речушек, обложил подходы к рубежу минами. Два дня нам дали на подготовку к наступлению. Бригаде предстояло захватить высоту 195,5 и вместе с другими соединениями овладеть Крымской.

Накануне наступления была проведена разведка боем. Батальон, встреченный сильным огнем, залег перед проволочным забором и не смог пробиться к переднему краю обороны врага. По всем данным, предстоял напряженный бой. Мы готовились серьезно. НП бригады выдвинули в непосредственную близость к переднему краю, чтобы обеспечить постоянное наблюдение за полем боя, надежную связь и оперативное управление подчиненными подразделениями.

Обычно привыкли повторять: потеря связи — это потеря управления. Не совсем так. Связь многогранна. Она представлена не только радио- и проводными средствами, но и обменом письменными документами, посыльными, сигналами, командами, личным примером, голосом. Не может быть, чтобы разом исчезли все виды связи и штаб бригады оказался не способным получить данные обстановки и довести решение командира. Такого состояния невозможно даже представить. Но все-таки более доступной и привычной оставалась проводная связь.

К сожалению, в бригаде имелось только 3,5 км телефонного кабеля, причем изрядно изношенного. Начальник связи майор А. В. Нефедов — большой оптимист, при нервом же знакомстве заверил, что в любых условиях связь будет устойчивой, важно, чтобы батальоны успешно продвигались вперед. Алексей Васильевич — хороший специалист и толковый организатор. Даже при таких куцых средствах он сдержал свое слово и обеспечивал надежную связь в самые напряженные периоды боя.

Утром 29 апреля задрожала от взрывов земля. Артиллерийская подготовка продолжалась сто минут. Оборону врага затянул густой дым. И все-таки, когда поднялась в атаку пехота, высота ощетинилась пулеметами. Подразделения залегли на ее восточных скатах. Одного рывка не хватило, чтобы ворваться во вражеские траншеи.