Марк Любомудров - Федор Волков

Чтобы обеспечить лучший уход за больным, его, закутав в несколько тулупов, в закрытой карете перевезли в больничные кельи Златоустовского монастыря. Свои именины и день рождения Волков пролежал в тяжелом жару. Товарищи ежедневно навещали его. Присланные от двора медики определили «гнилую горячку» (воспаление легких, как сказали бы сегодня). Болезнь, упорствуя, затягивалась. Наконец сильная, здоровая по природе натура Волкова стала, казалось, одерживать верх. Но в этот момент новая хворь настигла его. Как свидетельствовал Н. И. Новиков, «наконец сделался у него в животе антонов огонь», от чего Волков и скончался 5 апреля 1763 года (причиной смерти, видимо, оказался гнойный аппендицит).

Молодой русский театр понес самую тяжелую утрату, какую только мог тогда понести. Горе было всеобщим — множество людей оплакивало безвременную смерть артиста. Восьмого апреля Москва хоронила своего любимца. Церемония была торжественной и многолюдной. Императрица отпустила на похороны значительную сумму — тысячу триста пятьдесят рублей.

Отпевание происходило в монастырском соборе. Гроб с телом Федора Григорьевича, украшенный резными аппликациями, на шести точеных ножках, стоял на постаменте, покрытом малиновым бархатом. Полосы серебристого и золотого газа были наброшены сверху. Букеты живых цветов легли к ногам артиста. У изголовья на подушечке из белого атласа поместили увитую красными розами театральную корону — ее позолота лучисто светилась в пламени зажженных свечей.

О. А. Кипренский.

Портрет И. А. Дмитревского.

Гравюра карандашной манерой. 1814. Фрагмент.

За гробом шли люди разных чинов и званий, разных сословий, от «знатнейших придворных кавалеров» и высшего духовенства до простонародья. Волков был погребен на кладбище все того же Златоустовского монастыря.

Полную меру потрясения, которое вызвала кончина основателя русской сцены в сердцах его друзей и соратников, выразила элегия А. П. Сумарокова. Она создана вскоре после смерти Волкова и написана в форме обращения к И. А. Дмитревскому:

Много духовных сокровищ заключил в себе век восемнадцатый, сыном которого был и Федор Волков. Это век блестящих имен, ко многим из которых уже современники прибавляли определение «великий». Век Петра I и Ломоносова, Фонвизина, Сумарокова, Державина, Новикова, век Румянцева, Ушакова и Суворова, Ползунова и Кулибина, Беринга и Крашенинникова, Челюскина и Баранова, Татищева, Рокотова и Баженова, Растрелли и Екатерины Дашковой, Бортнянского и Березовского. В этом веке родился Пушкин…

То была эпоха нового пробуждения и подъема русского национального самосознания. Покончив с бироновщиной, Россия, по выражению историка С. М. Соловьева, «пришла в себя». Это не замедлило сказаться на развитии культуры и искусства: «Народ, пришедший в себя, начинает говорить от себя и про себя, и является литература, является язык, достойный говорящего о себе народа, являются писатели, которые остаются жить в памяти и мысли потомства, является народный театр, журнал… университет».

Создавалась благоприятная атмосфера для утверждения и развития отечественного просвещения и национальных сил русской культуры. Пафос нового поколения (к нему принадлежал и Волков), вступившего на общественное поприще, лучше всего выразили известные строки оды Ломоносова:

Волков показал себя титанической личностью. Он был человеком непреклонной воли и неотступного действия. Они оказались равны его художественному гению, который черпал силы в горячей любви к Родине.

Белинский в статье «Петровский театр» сближал Волкова с Ломоносовым и другими блестящими деятелями XVIII века. Ставя их имена в пример, критик мечтал о времени, когда наконец «в русских утвердится полное уважение к самим себе, к своему родному» и рассеется «это жалкое предубеждение», мешающее «русским быть русскими». «Волков — лицо историческое, человек великий… движитель общественной жизни», — указывал В. Г. Белинский.

Самородок с берегов Волги, вышедший из глубин народной жизни, Волков, подобно своему современнику, бывшему архангельскому мужику, гению нашей науки Ломоносову, доказывал могучую силу щедрой талантами российской земли.

Его искусство, уходя корнями в историческую почву родины, сконцентрировало в себе народные идеалы и чаяния. Оно неразрывно связано с сокровищницей русского национального духа.

Свет волковского гения, пронизывая века, утверждал веру в высокое предназначение искусства.

Актер-просветитель утвердил сценическое творчество как школу гражданских чувств и патриотический пафос завещал своим преемникам как главную ценность.

Волков умер молодым. В момент смерти ему едва исполнилось 35 лет. Но главное дело жизни он успел завершить — его усилиями возник и утвердился первый русский государственный театр. Он дал начало тому историческому этапу, на котором в последующем отечественный театр выдвинулся в ряд крупнейших явлений мировой культуры.

Русская сцена XX века продолжает укреплять связи с наследием. Развитие современного искусства опирается на исключительной важности исторический процесс — подъем патриотического сознания народа, стремление осмыслить всю полноту ценностей тысячелетней отечественной культуры.

Помнит об истоках, о своих родоначальниках и выросший на народной основе отечественный театр.

При иллюстрировании этой книги использованы материалы фондов Государственного Русского музея и Государственной Публичной библиотеки им. М. Е. Салтыкова-Щедрина.

Иллюстрации подобраны и аннотированы старшим научным сотрудником Государственного Русского музея Е. А. Мишиной.