Илзе Лиепа - Мой балет

«Мне важно, – говорила Катя, – чтобы партнер не только крепко меня держал, но и смотрел в глаза. Он спрашивает, я – отвечаю. Чтобы мы передавали друг другу эмоции, наполняющие души. С Володей мы всегда вели на сцене диалог, понимали друг друга без слов. Танцуя вместе с детских лет, мы много друг от друга получили. В жизни было всякое – и споры, и ссоры, а на сцене мы стремились к гармонии, к слиянию, и это именно то, ради чего мы вместе выходили на сцену». А Володя словно вторит ей словами: «Самые прекрасные моменты у меня всегда и везде связаны с Катей. А я продолжаю жизни бег».

А в моей балетной школе теперь есть зал «Катя и Володя». Утром захожу в подъезд. Девушка на рецепции протягивает мне ключ: «Мы оставили вам для занятий зал «Катя и Володя».

Нина Владимировна Тимофеева – замечательная ленинградская, а потом московская балерина, которая блистала на сцене Большого театра в шестидесятых-восьмидесятых годах.

В моих детских воспоминаниях – серый дом в Брюсовом переулке, в котором живут артисты. Мы живем в квартире № 12, а внизу, прямо под нами, в квартире № 10, живет балерина Большого театра Нина Тимофеева. Я возвращаюсь из хореографического училища, поднимаюсь по лестнице, и вдруг дверь квартиры № 10 открывается и меня обволакивает дивный аромат дорогих духов, а потом появляется сама Нина Тимофеева. На ней необыкновенной красоты зеленое платье в пол, изысканные украшения, глаза ярко подведены. Она придерживает край платья и аккуратно спускается по лестнице, неся себя. Я прижимаюсь к стене и пропускаю это необыкновенное видение, провожая ее взглядом, пока она не скроется в пролете лестницы. Но проходит день, и я встречаю совершенно другую Тимофееву: она поднимается по лестнице в лыжном комбинезоне, в небрежно наброшенном на голову платке, завязанном, как у старушек, в теплых широких сапогах, она идет, немножко переваливаясь, раскачивающейся походкой. Я вызываю лифт и говорю: «Нина Владимировна, вот лифт подходит». «Мне не нужно, я тренирую ноги», – говорит она и поднимается на свой третий этаж пешком.

Такие разные воспоминания всплывают в моей памяти при упоминании имени Нины Владимировны Тимофеевой. Но есть и другие, самые яркие, которые оставались после спектаклей, когда она танцевала с моим отцом, Марисом Лиепой. Танцевали они много, и я это часто видела. Это всегда были грандиозные впечатления, будь то «Легенда о любви» или «Спартак», или просто я рассматривала фотографии тех спектаклей, которые были станцованы ими еще до моего рождения.

Мне бы хотелось, чтобы ее имя помнили и знали те, кто ценит классическое искусство и интересуется им, потому что эта балерина внесла очень большой и серьезный вклад в историю мирового балета и, конечно, русского балета. Она танцевала тогда, когда на сцене Большого театра царили такие выдающиеся мастера, как Плисецкая, Максимова, Бессмертнова, Сорокина, Васильев, Лиепа, Лавровский, Владимиров, и этот список будет неполным без имени Нины Тимофеевой.

В Большом театре она протанцевала тридцать два года, срок немалый для балерины. И до последних своих выступлений на этой сцене она сохранила выдающуюся технику, которой она блистала на протяжении всей карьеры, и тот магнетизм, который был в каждой ее партии. Ее танец отличался от того, каким нам кажется сейчас танец балерины, потому что при слове «балерина» мы представляем себе легкое, невесомое существо. Нина Владимировна была совершенно другой природы: с сильными, мускулистыми ногами, скупым, но невероятно выразительным жестом. Ее роли были страстными, сильными, ее героини были такими, и танец ее всегда был умным. О виртуозности Тимофеевой слагали легенды. Господь ей дал фантастический прыжок – высокий, сильный, с подходами совершенно не женскими, а мужскими, и она была ни на кого не похожа.

Безусловно, она запомнилась своими образами в трех балетах Юрия Григоровича: в «Каменном цветке» она танцевала Хозяйку Медной горы, в «Легенде о любви» – Мехмене Бану, в «Спартаке» – партию Эгины. Но была в ее карьере еще одна, очень важная для нее роль, которую она сделала на закате карьеры и станцевала совершенно великолепно! Роль была создана для нее: музыкальную партитуру написал Кирилл Молчанов, муж Нины Владимировны Тимофеевой, а поставил балет «Макбет» Владимир Васильев для Тимофеевой и для себя. Это был незабываемый дуэт и очень интересный спектакль. И не случайно потом его перенесли в труппу Кремлевского балета, где он шел с большим успехом. Мой брат, Андрис Лиепа, тоже танцевал в этом спектакле главную роль.

Родилась Нина Тимофеева в Ленинграде, в музыкальной семье. Дедушка и бабушка были оперными певцами и работали в Одесской опере. У бабушки было контральто, а у дедушки – драматический тенор. Выступали они в разных городах, в том числе и в Санкт-Петербурге, пели в Итальянской опере и в Театре музыкальной драмы при консерватории в Петербурге. Мама Нины Тимофеевой, Фрида Федоровна, тоже стала человеком искусства: она была музыкантом и работала концертмейстером в хореографическом училище в Ленинграде – играла в классе педагога Марии Федоровны Романовой, мамы Галины Сергеевны Улановой.

С детства все жизненное пространство девочки было заполнено искусством и музыкой, и не просто музыкой, а той, которая звучит на балетных репетициях, музыкой балетного экзерсиса в том числе. Мама, не желая оставлять дочку одну, часто брала ее с собой на работу. Это было так естественно – она сажала маленькую Нину рядом с собой, а иногда и вообще перед собой на рояль. Так девочка становилась частью всего происходящего, балет проник в ее детскую душу, и судьба ее была предопределена. А когда началась война и Кировский театр и училище были эвакуированы в Пермь, маленькая Нина тоже вместе с мамой оказалась там и полностью окунулась в театральную и школьную балетную жизнь. Про детские годы сама Нина Владимировна будет вспоминать: «В то время я не знала слов «не могу» и «не хочу», а лишь только одно слово – «надо». Я всегда была где-то в кулисах, всегда смотрела, как работают ученики школы. Как-то был концерт, и заболела девочка, нужна была замена для танца. Искали маленькую девочку, и мама мне сказала, что надо станцевать с другими девочками. Я согласилась, хотя перед выходом очень плакала. Но как только мама заиграла на рояле – испуг прошел, и я впервые вышла на сцену. Только потом я узнала, что этот номер поставил сам Леонид Якобсон. Но в тот день вместо иждивенческой продовольственной карточки мне выдали трудовую. Значит, я работала, как взрослая. А вскоре – зачислили досрочно в хореографическое училище».

Занятия в училище были уже после того, как закончилась война, в Ленинграде. Нина училась в классе Натальи Александровны Комковой, ученицы самой Вагановой.