Илзе Лиепа - Мой балет

В балете «Чайка» Майя Плисецкая уже смело выступила в роли хореографа, и опять впервые на балетной сцене затанцевали герои Чехова. Балет «Чайка» появился на сцене Большого театра в 1980 году, а в 1985-м – новая премьера – балет-дуэт «Дама с собачкой». Опять Чехов, и это действительно балет-дуэт: он состоит из пяти дуэтов. Удивительно, что премьера прошла 20 ноября – в юбилей Майи Плисецкой, ей исполнилось шестьдесят лет. Как сама Плисецкая говорила – обычно в этом возрасте балерины сидят в Царской ложе и принимают поздравления и выступления молодых артистов, которые адресуются в их сторону. А она в этот вечер станцевала балет «Кармен-сюита» и премьеру балета «Дама с собачкой», где ее партнером был Борис Ефимов. За день до спектакля раздался звонок в дверь: ей принесли заветную коробку от Пьера Кардена с костюмом, который трансформировался и приобретал совершенно иное звучание от того, что менялись аксессуары. Костюм – это часть образа героя на сцене, и Карден остался ее другом. На поклонах в этот вечер Щедрин сказал Плисецкой: «Эта музыка – тебе подарок ко дню рождения, не кольцо же с бриллиантом тебе дарить».

Последний музыкальный подарок Щедрина – музыка к балету «Безумная из Шайо». Премьера прошла в Париже в 1992 году и в Москве. Это была идея Пьера Кардена. Плисецкая, как всегда, на высоте, в полной тишине жили ее руки, все тело, а глаза о чем-то молят, зовут, любят и негодуют. В абсолютной тишине уходя в темноту, сопротивляясь тьме и продолжая жить в ней, Плисецкая заканчивает свой спектакль.

Балеты Родиона Щедрина, созданные для Майи Плисецкой, очень разные, но каждый из них – это объяснение в любви и его подарок ей. В каждом из них она подолгу танцевала. «Конек-Горбунок» и «Анна Каренина» до сих пор появляются в афишах разных театров, и каждый раз на партитурах, за которые берутся театры, стоят те самые надписи: «Майе Плисецкой», «Майе Плисецкой – неизменно», «Майе Плисецкой – всегда», «Майе Плисецкой – вечно».

В нашей семье они всегда Катя и Володя. Мы говорили: «Отец сегодня танцует с Катей». Или: «Мы идем смотреть Володю в «Жизели». И не было в этом ни тени фамильярности. А звучало для нас любовно, тепло и очень интимно. Как будто они наши.

И вся эта близость из детства. Сочинская галька санатория «Актер» разогрета солнцем. Вот Володя берет Катю на руки и несет. Так он делает каждый раз, когда Катя хочет купаться. Мне, наверное, одиннадцать лет. Я смотрю и замечаю – так никто не делает, только Володя.

Отец подкидывает меня Володе – учиться нырять с пирса вниз головой – я трусиха. А потом Кате – повторять за ней ее гимнастику. Я повторяю. Сажусь на шпагат. Наверное, я ей мешаю. Но она всегда ровная. И от себя не отвлекается и меня замечает. «Тебе бы надо заниматься с Володей». – «Почему?» – «Потому, что он бы увлекся, потом ему бы это быстро надоело, и ты бы гуляла…» Занимаемся…

Не могу оторвать глаз от Катиных стоп – невиданной красоты. Прихожу в номер и засовываю ступни в щель диванчика. Может, у меня когда-нибудь получится так же красиво тянуть пальцы?

Сколько бы ни было потом в жизни пересечений с Катей или Володей – они все памятны… Потрясение после «Ромео и Юлии» в постановке Бежара… Мы с Андрисом вышли из театра и добрели до дома, не произнеся ни слова. Боясь разрушить волшебство. Или чудесные возможности потоптаться рядом с Володей, когда мы фантазируем что-то для вечера Марии Каллас или мистерии в белом зале Пушкинского музея. Просто подышать его воздухом, умилиться маленькой дырочке на манжете дорогого свитера, захватить забытое им на рояле чеховское пенсне.

Наверное, ни один дуэт в истории балетного мира не был таким прочным и беспримерно долгим. А сложился он еще в школе: все началось в 1949 году, когда Катя увидела Володю на вступительных экзаменах в хореографическое училище. Они оказались в одном классе. Хотя маленькая Катюша в детстве мечтала стать совсем не балериной, она хотела стать водителем трамвая. Она была способной девочкой, ее сразу приняли в училище, и вагоновожатой из Кати не получилось.

Екатерина Максимова была одной из последних и любимейших учениц Елизаветы Павловны Гердт. Она пестовала ее, очень ею увлекалась, видя в будущем прекрасную балерину, и не ошиблась в этом. Поэтому, когда Катя пришла в Большой театр, она сразу стала танцевать сольные партии, а Володе пришлось до Кати дотягиваться. Как сам он говорил, ему нужно было обязательно доказать ей, что он не только не уступает, а что он – лучше. Может быть, это соревнование, на котором был замешен их дуэт, стало той прочной основой, которая дала им возможность столько лет неразрывно быть вместе.

Мой отец, Марис Лиепа, иногда, вздыхая, говорил: «Как же им везет, что они вдвоем!» И я понимаю, что он вкладывал в это: он знал, что в профессии, в театре приходится преодолевать столько препятствий, столько преград, и жизненное содружество, которое переносится и на сцену, – это опора, и отец по-хорошему этому завидовал. И уникальность этого дуэта не могли не оценить многие хореографы. В самом начале их пути на них «ставил» знаменитый хореограф Касьян Голейзовский: для Володи – миниатюру «Нарцисс», для Кати – знаменитую «Мазурку». А Юрий Григорович поставил для этой уникальной пары «Щелкунчик». Они были первыми исполнителями в Москве балета «Каменный цветок», а в знаменитом «Спартаке» их дуэт неподражаем. На них ставили Наталья Касаткина и Владимир Василев, Дмитрий Брянцев, Морис Бежар, Ролан Пети, Пьер Лакотт. При этом каждый из них много танцевал и с другими партнерами. Вспоминается блистательный спектакль «Конек-Горбунок», где Васильев танцует с Майей Плисецкой. Екатерина Сергеевна много танцевала с моим отцом, Марисом Лиепой. Именно его она просила быть ее партнером, когда она вводилась в «Лебединое озеро». Как она сама рассказывала, она не ошиблась, потому что вводить балерину в спектакль всегда очень не просто: ты уже знаешь партию, а тебе нужно много-много раз повторять одно и то же. И здесь мой отец был для нее благодатным другом, потому что очень любил репетировать и был блистательным партнером. Именно его Владимир Васильев выбрал в партнеры Екатерине Сергеевне, когда он сам ставил в Большом театре балет «Эти чарующие звуки». Для фильма о моем отце Екатерина Сергеевна очень забавно рассказывала, как с Марисом они занимались концертной деятельностью. Поскольку Володя поначалу отказался принимать в этом участие, Екатерина Сергеевна пригласила в партнеры моего отца. Они ездили из одного зала в другой, танцевали адажио из «Лебединого озера», «Мелодию» Глюка и другие номера, но машина была только у Васильева, и его просили поработать шофером. Знаменитый и любимый всеми администратор Михаил Лахман организовывал эти концерты, и по времени все было распланировано: из Колонного зала – в Зал Чайковского, оттуда – в Концертный зал «Россия», потом в Дом ученых, и так за вечер несколько концертов они успевали сделать. И когда они приезжали, Лахман говорил: «Так, актеры – сюда, шофера – покормить!» А через несколько дней Володя сказал: «А что это я? Вечер все равно теряю, вы деньги зарабатываете, а я – что? Нет, я тоже буду танцевать!» Так он заменил моего отца в дуэте с Максимовой.