Карлос Гон - Гражданин мира

«Полученный от Лиги Наций мандат на управление Ливаном явился для Франции символом возвращения в этот регион. В ливанском обществе всегда господствовала смесь различных культур. Для маронитов характерна ориентация по меньшей мере на две культуры: с одной стороны, на арабский мир, а с другой — на франкофонию. Правда, позиции франкофонии в настоящее время ослабевают, потому что, по мнению маронитов, Франция отвернулась от них. Подобная «многокультурная» жизнь для маронитов совершенно естественна. Их разговорными языками являются арабский и французский, а в последнее время по причинам профессионального характера разговорным стал и английский. Таким образом, марониты всегда жили в открытом мире и при этом сохраняли свою заметную специфику…»

Третья особенность, характерная не только для маронитов, но крайне значимая для их общины, заключается в исключительной преданности своим семьям. В определенной степени это объясняется влиянием религии, предписанным ею уважением брачных уз. Свою роль в этом сыграла и беспокойная история Ливана. Кроме того, привязанность к своей семье характерна для любой диаспоры.

«Если вы постоянно живете под угрозой, то семья становится тем местом, где вы чувствуете себя защищенным, сохраняете свою самоидентификацию, которой угрожают мусульманское окружение, различные нашествия и враждебные конфликты внутри самого Ливана…»

Переселившись в Бразилию, Бихара Гон оставался носителем всех этих ценностей и традиций. Более того, это было самое ценное, чем располагал нищий эмигрант.

«Многочисленные опасности, порождаемые религиозными и этническими конфликтами, а также нищета подталкивали молодежь к эмиграции. Средства к существованию в деревнях были ограниченны, семьи многочисленны, земли не хватало. Молодые люди не имели никаких перспектив. Как и многие другие, мой дед понял, что, оставаясь в Ливане, он ничего не добьется. Кто-то из родственников рассказал ему о двоюродном брате, который переселился в Бразилию, кто-то — о друге, что обосновался в Соединенных Штатах и разбогател…»

Разбогатеть не означало стать миллионером. Под этим понимались наличие постоянной работы, возможность создать семью, удовлетворять свои материальные потребности, дать детям хорошее образование.

«Однажды утром, в начале века, дед покинул свою деревню и направился в бейрутский порт, чтобы сесть там на корабль. Путь через океан до Бразилии занял три месяца. Он был почти неграмотным, без гроша в кармане и знал только один язык: арабский…»

Так начинались бразильские приключения людей, которых на их новой родине до сих пор называют «турками» — просто потому, что в начале XX века у ливанских иммигрантов были паспорта, выданные Османской империей, существовавшей до окончания Первой мировой войны.

«В Рио-де-Жанейро стремились люди, уже добившиеся успеха в глубинке и желавшие пользоваться благами жизни. Однако бразильское «эльдорадо» располагалось в районе Амазонии, в центре и на северо-западе Бразилии…»

Как настоящий первопроходец, Бихара Гон подхватил свою котомку и направился к новым границам в прямом и переносном смысле слова. На стыке Бразилии и Боливии нетронутые земли в бассейне реки Мадейра (по-португальски «мадейра» означает «лес», являвшийся одним из главных богатств региона), крупного притока Амазонки, еще не входили в состав ни одного штата Бразильской федерации. Эта территория носила название Гуапора и стала позднее штатом Рондония со столицей Порту-Велью, расположенной на берегу реки. Именно там решил обосноваться Бихара Гон.

«В поисках хоть какой-нибудь работы он избороздил весь регион.

Мало-помалу он выбрал свой жизненный путь и, решив работать на себя, стал предпринимателем. Начал он с торговли сельскохозяйственной продукцией. Потом он занялся торговлей каучуком, поскольку регион был очень богат бразильской гевеей. Затем он в качестве местного агента участвовал в развитии бразильских авиалиний, раскинувшихся по всей стране. Он помогал авиаторам лучше ознакомиться с регионом и оказывал им различные услуги…»

После многих лет упорного труда совсем молодой человек, приехавший в Бразилию с пустыми карманами и даже не знавший местного языка, оказался во главе нескольких компаний, одна из которых контролировала торговлю сельскохозяйственной продукцией, другая занималась каучуком, а третья работала в области авиационных перевозок.

«Я не знал моего деда. Я слышал лишь рассказы о нем, так как он умер относительно молодым, еще до моего рождения. В 53 года ему пришлось перенести операцию на мочевом пузыре, а медицина в те времена в бразильской глубинке оставляла желать лучшего. Он умер на операционном столе. Но, судя по тому, что я слышал от моего отца, от моих дядей, от всех, кто его знал, он был сильной личностью. Это был настоящий первопроходец, любящий риск, вынужденный пробиваться в одиночку, будучи совсем молодым, без денег, без культуры, без образования. Я сохранил воспоминание о человеке, который начал с нуля и добился достойных условий жизни, правильно воспитал своих детей и оставил после себя приличное состояние, хотя оно и выглядит весьма скромным с позиций сегодняшнего дня…»

Своим восьмерым детям, четырем сыновьям и четырем дочерям, своему внуку, которого он так и не увидел, Бихара Гон оставил в наследство свою страну, состояние, а также пример и ценности своей жизни.

«Пример моего деда очень важен для меня. Это был незаурядный человек. То, что он делал, и сегодня поражает меня. Кроме того, его очень уважали за цельность характера — довольно редкое качество в мире первопроходцев в те времена. Это был человек, приверженный принципам и своей семье. Именно такой образ деда я и сохранил. Его дети были сильно привязаны к нему. Мой отец, а также мои дяди и тети говорят о нем с большим чувством. Он оставил глубокий след в их душах…»

После смерти Бихары Гона семейные предприятия были поделены между его детьми, которые, как это часто бывает во втором поколении, к тому времени на них уже работали. Жоржи, отец Карлоса, взял в свои руки авиационный бизнес. Как и его братья и сестры, он родился в Бразилии.

Но семья сохранила тесные связи с Ливаном, что типично для ливанской диаспоры. Тому было много причин: семейная культура, религия, верность своим корням, понимание того, что часть родной семьи осталась там, в Ливане.

«Мой дед покинул свою страну, но на родине остались его братья и сестры, двоюродные братья и сестры, его мать. Связи с родной страной оставались крепкими…»

Каждые три года семья совершала путешествие, аналогичное тому, что совершил Бихара Гон из бейрутского порта в залив Рио, только в обратную сторону.