Дин Карназес - Бегущий без сна. Откровения ультрамарафонца

По дороге мне часто встречались одни и те же люди, бегавшие по тому же маршруту: парень, которого тащил черный лабрадор, пожилая пара – они все время бегали вместе, неуклюжий, но упорный мальчуган. Обмениваясь любезностями, в начале пробежки мы могли энергично помахать друг другу и даже сказать «привет!». Ближе к концу это был лишь небольшой кивок. В особо тяжелые дни даже просто поднять брови требовало усилий.

Мне стало все сложнее концентрировать внимание на работе в течение дня, потому что я не мог дождаться, когда же начну бегать. Джули забавляло то, как я вламываюсь в дом и стремительно облачаюсь в спортивную форму. Мы быстро обменивались несколькими короткими фразами. Перед тем как убежать, я всегда ее обнимал и чмокал в щеку, но она чувствовала, что мыслями я уже где-то далеко. Она с самого начала поддерживала мои занятия бегом, по большей части потому, что после пробежек я всегда был на подъеме. Несмотря на то что мы теперь проводили вместе меньше времени, наши встречи стали значить для нас гораздо больше, чем раньше. Пока бегал, я успевал обдумать рабочие дела, поэтому меньше отвлекался, мыслил четко и голова была свободна от проблем.

Моя физическая форма становилась все лучше, и я пробегал одно и то же расстояние за меньшее время. Иногда я так воодушевлялся, что делал финишное ускорение на несколько сотен метров. Я по-настоящему гордился своей выносливостью, как будто достиг какой-то небывалой отметки на фитнес-шкале. Но один теплый осенний вечер развеял мои иллюзии.

Я заканчивал пробежку вдоль набережной Сан-Франциско и думал, насколько выносливее я стал с тех пор, как снова начал бегать. На последнем отрезке пути нужно было по довольно крутой тропинке подняться в гору через территорию военной базы Presidio. Свое название – Аллея любовников – тропинка получила в конце девятнадцатого века, когда военнослужащие, желая поразвлечься в одном из пригородов Сан-Франциско, уходили с базы по этой крутой тропинке и, если им везло, встречали подружку, которая составляла им компанию в обратной прогулке.

Я не напрягаясь, но довольно быстро бежал вверх по Аллее любовников, гордясь своей выносливостью и скоростью, когда двое парней в военной форме и с рюкзаками внезапно пронеслись мимо меня и исчезли наверху в клубах пыли.

«Во дают!» – подумал я. Как им удалось так лихо меня обогнать? Наверное, наверху они остановятся передохнуть, и я пробегу мимо. Вероятно, они просто бегают короткие ускорения. Не может быть, чтобы они подолгу держали такую скорость, тем более с рюкзаками на спине.

Однако меньше чем через минуту эти двое уже спускались вниз. Когда они пронеслись мимо, с меня чуть не слетела бейсболка, и я немного закашлялся от пыли, которая поднималась у них из-под ног.

То, что случилось потом, совсем поразило меня. Как раз когда я собирался вбежать на гребень холма, эта парочка снова появилась за мной! Они снова обойдут меня или остановятся передохнуть наверху? Ни то ни другое: они упали на землю и начали отжиматься. И даже не сняли рюкзаки, как будто тыкали меня в них носом.

Это было уже слишком, эти парни играли совсем в другую игру. Даже не так, они жили в другой реальности. Я прошел мимо и поздоровался, но они только продолжали отжиматься.

– Эй, ребята, вы готовитесь к чему-то? – спросил я.

После долгой паузы один из них, который был слева, выдохнул: «Да».

Я не унимался.

– Судя по тому, как вы тренируетесь, парни, это должна быть какая-то довольно трудная гонка. Там нужно бежать по холмам?

– Нет, – сказал другой, – там нужно бежать в гору.

Не очень разговорчивые ребята, но я был заинтригован.

– Это какая-то гонка или военная тренировка?

– Гонка, – последовал ответ.

Мы помолчали еще некоторое время. Затем они одновременно буркнули «полста» и вскочили на ноги. Тот, что был справа, повернулся ко мне, поднял брови и сказал:

– Это гонка на сто миль [24] 100 миль = 160,93 километра. Прим. ред . – Western States.

И они снова побежали вниз с холма.

Я продолжал пробежку, но заметил, что мне сложно сконцентрироваться на чем-то, кроме своей физической несостоятельности. Чувство удовлетворения и хорошее самочувствие улетучились. Вместо этого меня одолевала одна мысль: «Что же такое Western States?»

Входя в дом через полчаса, я был уже человеком с определенной целью, с определенной миссией. Пока я принимал душ и готовился к ужину, мой мозг строил секретные планы: как в рабочий день выкроить время между деловыми встречами и совещаниями и провести исследование на эту тему.

На следующий день в обеденный перерыв я пошел в библиотеку и нашел несколько статей о Western States 100-Mile Endurance Run. Это безостановочная гонка по ненаселенной пересеченной местности – по горам и каньонам калифорнийской горной системы Сьерра-Невада, где горные вершины, как башни, возвышаются до неба. Участники пытаются уложиться в двадцать четыре часа на дистанции более ста шестидесяти километров по пересеченной местности.

Невероятно. Мне казалось, что человек физически не может пробежать без остановки сто шестьдесят километров, тем более когда трасса проходит по горам. Это почти четыре марафона подряд, в три раза больше той дистанции, которая на некоторое время вывела меня из строя в мой тридцатый день рождения. Я даже представить себе не мог, что отважусь на такой подвиг.

Но затем я подумал о тех двух парнях, что пронеслись мимо меня по Аллее любовников. И где-то в глубине души зародилась идея.

The Western States 100-Mile Endurance Run – стомильная гонка на выживание, начало которой положил Кубок Тивиса – конный пробег по горной местности на ту же дистанцию. В 1974 году некий Горди Эйнсли изменил все. В течение года он неустанно тренировался вместе со своей лошадью, но, как гласит легенда, прямо перед соревнованиями она захромала.

Горди был подавлен, но случившееся его не остановило. Он заявил, что все равно будет участвовать в этой гонке, только без лошади.

Это не просто вызвало удивление, но казалось чистой воды безумием. Однако 3 августа 1974 года Горди Эйнсли, раздевшись до пояса, занял место на старте Кубка Тивиса наряду с наездниками. Вроде бы кто-то слышал, что прямо перед началом гонки друг спросил Горди, не хочет ли он получить бутерброд с ветчиной или мешок с кормом. Еще кто-то из зрителей якобы спросил работника, обслуживающего гонки, не рассчитано ли это мероприятие исключительно на животных? На что служащий ответил: «Так он же зверь».

Удивительно, но Горди появился на финишной дорожке через двадцать три часа сорок две минуты. Он был слаб, мрачен и подавлен, едва волочил ноги, но тем не менее двигался вперед. Железная воля помогла ему преодолеть все сто шестьдесят с лишним километров и даже обогнать нескольких участников на лошадях.