Мариам Ибрагимова - Диалог с тайным советником Сталина

Этот долг Лениным и Троцким был возвращён банкиру Шиффу вместе с процентами, составившими шестьсот миллионов долларов — за счёт разграбленных церквей, соборов, монастырей, состояний дворянства, помещиков, купцов.

Не пощадили накопленных веками бесценных уникальных коллекций драгоценностей, составлявших шедевры русского искусства.

Но ещё до того финансовый король Америки Шифф — глава ростовщического интернационала — заставил президента США В. Тафта денонсировать коммерческий договор Америки с Россией, с целью устранения России с денежного рынка.

Всё это, конечно же, проводилось в глубокой тайне, скрытно от народа, под всякими условными обозначениями и псевдонимами.

Драгош Калаич считает обычай скрывать под вымышленными именами и фамилиями свои подлинные наречения примечательной чертой преступных наклонностей большевистских революционеров. Я бы сказала, не только революционеров. Под вымышленными именами и фамилиями во все времена скрывались от правосудия самые отъявленные профессионалы преступного мира — такие как Иосиф Джугашвили.

А что касается вечно гонимых, преследуемых и истребляемых антисемитами евреев, то многие из них, весьма приличные люди, честные труженики, вынуждены бывали во имя собственного спасения и спасения детей своих менять фамилии, соответственно именам и фамилиям народов, среди которых проживали. Чаще всего это делалось путём смешанных браков.

Национальная нетерпимость во многих странах, за исключением мусульманских народов до XX века, особенно, даже можно сказать исключительно, проявлялась по отношению к евреям, наблюдалась она и в России, со стороны так называемых союзов — Михаила-архангела, Союза русского народа и черносотенцев.

Погромная деятельность их развернулась особенно в годы столыпинской реакции.

Именно в этот период русская интеллигенция и большевики во главе с Лениным выступили на защиту еврейского народа.

Казалось бы, российские сионисты должны были помнить активную деятельность в этом направлении русских большевиков. Но нет. Когда в мае 1918 года в Москве состоялась подпольная конференция российских сионистов для обсуждения вопросов политики, экономики и положения русской революции, сионисты ясно определили свою позицию «за создание в России коалиционного правительства без большевиков».

Есть у политиканов всех мастей беспринципность, склонность к интригам, изменчивость, пронырливость и прежде всего выгодное устройство своих личных дел, наплевав на Отечество и свой народ.

Возьмём, например, лидера немецкого сионизма доктора Нонсиса, того самого, который верой и правдой служил императору Вильгельму II.

При германском министерстве иностранных дел этот доктор сумел найти общий язык и с нацистами Гитлера и стал помогать им разрабатывать планы уничтожения неимущих и пожилых немецких евреев.

Какого прозвища достоин такой тип?

Цель Нонсиса понятна — выжить, предав, пустив в расход наиболее слабых, никчёмных соплеменников в угоду расистам.

А Троцкий-интернационалист, вкусивший сладость славы и неограниченной власти, опять-таки в первую очередь заботился о себе и неожиданно потерпел поражение в жестокой схватке с таким же авантюристом и властолюбцем — со Сталиным.

Последний, ещё не надеясь на свои силы, решил расстаться с соперником по-рыцарски, обмениваясь рукопожатиями. А если говорить прямо, Троцкого Сталин побаивался. Не его лично, а ту силу, которая стояла за ним, сионистов, — так вы толкуете, Николай Алексеевич. Цитирую:

«Чтобы остановить натиск сионистов, нам приходится вести гибкую политику, от обещаний до самых крутых мер», — так в беседе с вами говорит Сталин.

Вы тоже считали, что «спровоцировать конфликт могли те же украинские сионисты (разумеется, конфликт с поляками) и особенно Троцкий». И вы, Николай Алексеевич, при каждой возможности напоминали об этом Иосифу Сталину.

— Да, двум медведям не ужиться в одной берлоге, — соглашался с вами вождь.

— На медведей вы оба не похожи, — заметили вы.

— Хотите сказать, что мы смахиваем на шакалов, которые никак не могут разделить кость? — спросил Сталин.

Да, умел образно, а главное — соответственно выражать иногда свои мысли великий вождь, и тот изложенный вкратце разговор между вами и Сталиным состоялся накануне его последней встречи с Троцким.

Лев Давидович был привезён из Алма-Аты, куда его сослали после исключения из состава членов политбюро.

К его великому удивлению, привезли его в Кремль на квартиру Сталина.

Вы встретили его вместе с хозяином, который в меру был гостеприимен и учтив, однако не называл гостя ни по имени, ни товарищем.

Как вы заметили, от того Троцкого, который произносил с трибун горячие, зажигательные речи, ничего не осталось. Он сознавал, что находится в ловушке, о чём свидетельствовали «нахохлившийся вид», помятость, припухшие веки, вислый банан носа меж бледных щёк и глаза, скрытые стёклами пенсне. Конечно, Троцкий нервничал.

Сталин пригласил гостя с человеком, сопровождавшим его, к столу. Иосиф Виссарионович наполнил бокалы «Мускатом» и предложил тост за «обоюдополезное взаимопонимание».

Троцкий пригубил. Сталин приступил к разговору:

— Наша партия и наше государство страдают от бесконечных споров. Едва завершается одна дискуссия, как вы навязываете следующую. Опять начинается разброд, мы топчемся на месте, вместо того чтобы идти вперёд.

Троцкий:

— Какое ваше предложение? Перемирие? Спокойная жизнь? На какой платформе?

Сталин:

— Вы мешаете партии достичь поставленных целей.

Троцкий:

— Конечная цель — ничто, движение — всё, за каждым перевалом новый перевал, за каждым движением новое движение.

Сталин поморщился:

— Эти слова мы слышали много раз.

После подобных дипломатических обменов фразами Сталин заявляет:

— Терпение наше истощилось.

— Это угроза? — спрашивает Троцкий.

Сталин:

— Это предупреждение, самое последнее предупреждение. Уезжайте к своим. Вам есть куда ехать, вас примут с распростёртыми объятиями, а мы не будем чинить препятствий. Поймите раз и навсегда: идеи сионизма у нас не пройдут.

Троцкий:

— Но не пройдут и идеи грузинского господства.

Сталин:

— Такой идеи просто не существует. Мы интернационалисты, в самом широком смысле, и в этом наше великое превосходство.

Поди разбери этих двух интернационалистов — еврея и грузина, которые претендуют на верховную власть, чтобы решать судьбы русского народа.

Короче говоря, изгнал Сталин из страны своего противника, о чём позднее весьма сожалел, ибо пришлось ему потратить много времени, сил и средств, чтобы заставить навсегда замолчать Троцкого, поносившего его на всех политических перекрёстках зарубежья.