Владимир Гуриев - Очень простое открытие. Как превращать возможности в проблемы

мария монтессори действительно отдала своего сына в приемную семью, но не из-за карьеры, а потому что в графе «семейное положение» у нее стояло «все сложно» (а все сложно в 1901 году и все сложно в 2016 году — это две большие разницы). позднее сын стал одним из главных ее помощников и последователей.

корейская писательница, написавшая книгу «как стать счастливым», и правда покончила с собой, но ей было 63 года, она страдала от сильных болей, лекарства не помогали — по сути, речь идет об эвтаназии. ее муж умер вместе с ней.

а вот чувак, который написал пародию на книжку дейла карнеги — «как потерять друзей и заставить всех тебя ненавидеть», — покончил с собой в 35 лет.

через шестьдесят четыре года после его смерти в британии сняли фильм с таким же названием. по-моему, в титрах он не упомянут.

мораль в целом такая: даже если ты клевый, оптимистичный и заборол внутреннего говнюка, все равно через шестьдесят лет в соцсетях о тебе будут писать всякую хрень.

очевидная, наверное, мысль, но по итогам всех последних обсуждений хочется для себя зафиксировать.

если вы накосячили и вам нужно понимание и сочувствие, найдите рядом с собой плохого человека, а хорошего не ищите.

хороший человек расскажет вам, какое вы зло во плоти, напомнит о боли, которую вы всем причинили, как вы не оправдали чьих-то надежд или, напротив, оправдали самые худшие ожидания. у хорошего светлого человека, когда он сталкивается со злом, внутри пылает гнев, и он вас обожжет. хороший человек, может, и хотел бы вам помочь, но он не может, потому что пепел клааса стучит в его сердце.

а плохой человек — он, в общем, бывал на вашем месте, он знает, что очень часто очень плохие вещи делают люди, которые не чувствуют себя плохими. делают необязательно со зла, а часто по недомыслию, из слабости, из-за паники или потому что другого выхода в тот момент не видят (см. недомыслие, слабость и паника). у каждого плохого человека был в жизни момент, когда он говорил себе:

— как же так, я же хороший, в общем-то, чувак, как я здесь оказался-то.

на этот вопрос каждый плохой человек отвечает себе по-своему, но в абсолютное, беспримесное зло окунается все-таки меньшинство, а все остальные навсегда запоминают то чувство первой растерянности, когда ты внезапно оказываешься на темной стороне, но еще не привык к себе темному.

плохому человеку не нужно делать над собой усилие, чтобы разделить грешника и грех, он на своей шкуре знает, что между ними мало общего, для него цитата из блаженного августина — который тот еще был затейник — это все равно что «трава зеленая, а небо голубое».

хорошему человеку поверить в независимость этих сущностей трудно.

до тех пор, пока он неизбежно не станет плохим, конечно.

на выходных выпивал с владельцем газет и пароходов из набережных челнов.

я выпил четыре женских коктейля, а он две бутылки водки:

— знаешь что. приезжай к нам. у нас здорово. у меня отель свой, отличный. на лошадях покатаемся, отдохнем. у меня все схвачено, ты хоть на капоте можешь ездить. если остановят, просто скажи, что ты к иванову приехал.

не знаю, откуда взялся капот, если честно. возможно, он заметил, что именно я пью.

так-то глупость, конечно. где я, а где капот.

но потом я представил, как в набережных челнах встает солнце, по набережной камы едет красивый автомобиль, на весь татарстан из динамиков играет if you’re going to san francisco, а на капоте в белой и слегка расстегнутой рубашке, конечно, я.

стою, раскинув руки, на фоне огромного оранжевого диска.

очень красиво стою.

не очень понятно, как я удерживаюсь на капоте рено логан, потому что кто еще может приехать в набережных челнах на эконом-тарифе, но вот такой вот я ловкий и сексуальный герой.

ну, то есть в реальности я, конечно, стою на корточках, молюсь и держусь за любые выступы так, что пальцы сводит. но иногда я все-таки отвожу правую руку в сторону на полсекунды — и в эти полсекунды я король мира, конечно.

— снимай, — кричу я. — снимай скорей, пока я не упал! видео только, а то не поверят!

потому что, сами знаете, чего в инстаграме нет, того, считай, и в жизни не было.

и вот наш титаник останавливает сотрудник гибдд, а я говорю, что всё ок, потому что я приехал к иванову.

— вот как, — говорит сотрудник. — какая красивая фамилия. а главное — редкая.

ну, т. е. я же адекватный. я как-то сам понял, что это не самая удачная идея.

ну, почти.

но, видимо, что-то в глазах сверкнуло, потому что через пять минут жена моего нового товарища отвела меня в сторону и, на всякий случай, рассказала, что в набережных челнах, в общем-то, не один иванов, и ее карточку в женской консультации каждый раз ищут по двадцать минут.

и она, конечно, права.

но я пришел домой, закрыл глаза, а там снова я — в набережных челнах, на капоте, и солнце встает.

и больше нет никого, пустая дорога, только я и солнце.

невероятное зрелище.

только полицейский режим, будь он проклят, всё испортил.

заехал в гости друг.

ну, как друг, мы же все взрослые люди, раз в месяц пишем по сообщению, лайкаем друг друга в инстаграме.

и вот он рассказывает про своего знакомого, который ему сначала долго не отвечал, а потом говорит: не пиши, чувак, мне больше, у меня своя жизнь, другие интересы, мне твои муравьиные фермы не близки.

— а мне, — говорит друг, наворачивая гречку из пакетика, который я сварил вот этими вот руками, — нужно с кем-то разговаривать, пока я на работе, я иначе не могу. ну я и писал.

— но, — говорю, — ты же мог написать мне.

чувствую себя карлсоном, конечно.

друг минуту или две борется с гречкой, потом поднимает на меня глаза и, не мигая, отвечает:

— да, наверное, мог бы.

было бы сердце — разбилось.

расшарил предыдущую ссылку и вспомнил, что очень-очень давно, когда я еще знакомился с другими людьми в интернете, мне очень нравились те, кто так пишет, мне они казались интересными — то есть, ха-ха, близкими мне по духу — и все такое.

на практике люди текста делились на два непохожих вида.

первые, не спросив разрешения, раскуривались у вас в туалете, потом звонили коле, чтобы он пришел, потому что коля классный и у него есть еще, потом вы со своим новым товарищем и колей выгуливаете собаку, и тут вы внезапно понимаете, что вы в ближнем подмосковье и у вас в памяти дыра в три дня.

— а чья это собака? — спрашиваете вы своих новых друзей.

— какая собака? — говорит коля.

— блин, — говорите вы интернет-писателю, — коля не знает, чья это собака, а мы же, по идее, у него. мы что, украли собаку?

— какой коля? — говорит ваш новый друг.

в общем, эти люди писали интересно и ярко, потому что они сами были слишком интересные и яркие, и в их жизни все было интересно и ярко, и был коля.