Юлий Квицинский - Время и случай

Сцепились мы с Нитце и по вопросу о красноярской РЛС. В то время мы утверждали, что станция строится нами для слежения за объектами в космосе. Поскольку она ни разу не работала на излучение, американцы, строго говоря, доказать обратного не могли. Они тыкали нам в нос всякие косвенные признаки, спрашивая, например, для чего мы вырубили весь лес к северо-востоку от этой станции, если она будет следить только за космосом, и т. д.

На самом деле это была, конечно, станция, создававшаяся для системы ПРО чисто волевым решением наших военных. Ее строительство, разумеется, нарушало букву Договора по ПРО, так как стояла она не на границе СССР и «смотрела» не наружу, а внутрь нашей территории. Но нарушение это было больше техническим. У нас не было РЛС с фазированными решетками, которые прикрывали бы территорию СССР от ракетной атаки, особенно с подводных лодок с северо-восточного направления. Мы имели право иметь такую РЛС, но должны были бы, строго говоря, поставить ее где-то на Таймыре у побережья Северного Ледовитого океана. Это было бы связано с большими техническими трудностями и неимоверными расходами. Поэтому наши военные и выбрали «более теплый» красноярский вариант, как всегда полагая, что в конце концов они вместе с дипломатами как-то «отболтаются» на переговорах.

Задумав нарушить Договор по ПРО из-за своей программы СОИ, американцы на все лады использовали аргумент, что СССР давно нарушает этот Договор. Они оперировали всякого рода разведданными о наших научных исследованиях, о секретных установках на полигоне Сары-Шаган и т. д. Но все это были довольно хлипкие аргументы. Красноярская же РЛС присутствовала на карте, как говорится, «весомо, грубо, зримо». С одной стороны, она как бы извиняла некорректное обращение США с Договором по ПРО, с другой — должна была быть не законсервирована, не перестроена для других целей, а обязательно срыта, стерта с лица земли еще до того, как США вышли бы из Договора по ПРО. Восстановление ее потребовало бы и времени, и новых колоссальных затрат. В конце концов США добились своей цели. Красноярскую РЛС пришлось уничтожить. Наше северо-восточное направление так и осталось неприкрытым в радиолокационном плане с точки зрения ПРО.

Но в тот вечер Нитце получал решительный отпор по красноярскому вопросу. Более того, я напомнил ему, что США имеют РЛС с фазированной решеткой в Гренландии и строят еще одну такую станцию в Англии. И та, и другая обладали способностями быть использованными для целей ПРО и размещались отнюдь не по периметру внешних границ США. Тогда Нитце заметил, что можно было бы «разменять» красноярскую РЛС на их новую РЛС в Англии. К сожалению, в Вашингтоне это поддержки не нашло.

Был у нас с Нитце разговор и по средствам средней дальности. Он уверял, что все вернется к нашей «лесной прогулке». Я напомнил о его последней женевской бумаге, из-за которой мы поссорились в ту достопамятную субботу. В ней говорилось, что идея скрытой компенсации за вооружения Англии и Франции привлекла их внимание. Надо, подчеркивал я, решить англо-французский вопрос, тогда и «лесная прогулка» может вновь заиграть.

«Дед» сделал вид, что забыл о своей бумаге, потом сказал, что смутно что-то припоминает. Но это сейчас не важно. «Может быть, вы и более ловкий мошенник, чем я (a better crook than me), — заметил он, — но компенсацию вам не дадут. Пусть этой компенсацией будут те ракеты СС-20, которые будут заморожены в Азии».

яне очень обиделся на звание «мошенника», так как знал, что в устах Нитце это был искренний комплимент. Меня интересовало, уберут ли они из Европы «Першинг-2», если мы договоримся. Ответ был положительный. Нитце подчеркнул: в свое время они были готовы ограничиться размещением крылатых ракет только в Англии и в Сицилии, но мы поспешили уйти с переговоров.

Запись моей беседы с Нитце Э. А. Шеварднадзе разослал по Политбюро, но последствий она не имела. К тому времени была разработана и одобрена схема подготовки к советско-американской встрече на высшем уровне. Суть ее состояла в том, чтобы в начале сентября выдвинуть в виде ответов М. С. Горбачева на вопросы «Правды» предложение о 50-процентном сокращении всех наших СНВ и всех американских ядерных средств, достигающих СССР, то есть и стратегических, и передового базирования. Дальше следовала всякая ерунда вроде обязательства не увеличивать склады ядерного оружия в третьих странах и не модернизировать его, снять какое-то количество стратегических средств и вооружений передового базирования с боевого дежурства, не увеличивать военные бюджеты и т. п. Зачем делались эти предложения, было неясно. По делу они не были нужны, носили отчасти пропагандистский характер и лишь отвлекали от главного — 50-процентного сокращения.

Оно должно было быть встречено в штыки прежде всего из-за больших размеров сокращений, так как Нитце прямо говорил в Хельсинки, что им нужно 10 тыс. боеголовок. Но отклонение его было неизбежно и по другой причине: оно нарушало структуру ведущихся переговоров. Наши средства средней дальности оставались вообще за бортом, в то время как на стороне США мы требовали сокращать и СНВ, и вооружения средней дальности. Хотя это с военной точки зрения было вполне справедливо и хотя я сам еще в 1984 году предлагал после срыва переговоров в Женеве «наказать» американцев таким вариантом (за что и был изруган начальством на все корки), теперь это предложение никак не годилось. Согласившись на возобновление переговоров по средствам средней дальности, мы внезапно, ничего не объясняя, хотели отыграть назад.

Самое интересное, пожалуй, что вокруг этого предложения и предлагалось выстроить весь третий раунд переговоров в Женеве. То, что в этом случае он будет бесплодным, было совершенно ясно. Делегациям поручали «приятную миссию» — вместе с американцами похоронить в ходе этого раунда нашу «революционную» инициативу по сокращению стратегических средств по первому разряду. Это было неплохо задумано! Для разговора же на высшем уровне на фоне этих неизбежных «ударов судьбы» заготавливалась легкая и приятная программа: договориться об «усилении» режима нераспространения ядерного оружия, закрыть на год (почему на год?) испытания противоспутников, заключить какую-то временную договоренность о средствах средней дальности в Европе (разумеется, с оставлением там американских ракет). В общем, в результате этой схемы все исполнители — от Генерального секретаря до членов женевской делегации — оказались бы в дерьме и лишь авторы схемы — в белых фраках.

15 августа проходило совещание «пятерки» у Ахромеева. Наши военные дополнительно предложили весьма серьезные вещи. Они были готовы провести границу между разрешенными научно-исследовательскими работами и запрещенной стадией «создания» космических вооружений, вместе с США подтвердить договор по ПРО, внести проект договора о запрещении ударных космических вооружений, а также отдельным соглашением запретить противоспутниковые системы.