Юлий Квицинский - Время и случай

Это должно было трезво учитываться при определении нашей позиции. При всех обстоятельствах наш долг состоял, однако, в том, чтобы действовать как последовательные друзья Югославии и ее народов, проявляя равно доброжелательное отношение к каждому из них. Настаивая на поисках решения проблемы на базе единства Югославии и силами ее народов, мы тем самым добивались решения вопроса на путях политической договоренности, а не войны и вмешательства извне.

Вместе с тем было ясно, что надо не только твердить о поддержке территориальной целостности Югославии. Обстоятельства могли сложиться по-всякому, и надо было быть готовыми к их различным поворотам, продолжая поддерживать позицию югославского правительства и сохраняя контакт со всеми силами, которые определяли дальнейшее развитие обстановки в стране. При этом оставалось очевидным, что в долгосрочном плане — с точки зрения утверждения наших позиций на Балканах — ставка должна делаться все же на наиболее близкую нам Сербию. В МИД СССР был подготовлен соответствующий анализ ситуации и возможных вариантов ее развития. Он в основном оказался правильным.

Югославский кризис продолжал тлеть. Шли бесконечные переговоры между представителями союзных республик, заседания президиума СФРЮ, принимавшие решения о неприменении силы, отводе в казармы ЮНА и республиканских формирований. Они не выполнялись, спорадически обстановка обострялась. От миссий ЕС особого толку не было.

1—2 августа в Москву прилетел председатель Союзного исполнительного веча А. Маркович. Переговоры с ним шли довольно спокойно. Маркович просил нас особо не волноваться, уверял, что они сами справятся с обстановкой. От Советского Союза СФРЮ требуется политическая поддержка в форме заявлений, визитов официальных лиц. Очень важно, чтобы Советский Союз своевременно оплачивал югославский импорт, так как раздираемой внутренними неурядицами СФРЮ очень трудно еще и кредитовать советское хозяйство.

Обстановка, правда, резко переменилась к моменту отлета А. Марковича в 17 часов 2 августа. Нашему министру позвонил Ван ден Брук, председательствовавший в «тройке» ЕС, сказал, что ситуация в Югославии не нормализуется, и упомянул, что, возможно, дело дойдет до ввода «голубых касок». Голландский министр собирался вылететь в Белград, так что было ясно, о чем пойдет у него разговор с югославами. Маркович был явно расстроен этим известием.

Прилетев в Белград, Ван ден Брук объявил 3 августа о провале миссии «тройки», возложив вину за невозможность договориться на Сербию, представители которой якобы не пожелали явиться на переговоры с «тройкой». Сербы отрицали злой умысел, утверждая, что их ввел в заблуждение хорват С. Месич, который якобы условился с сербским президентом, что сербы придут на переговоры попозже, а голландцам вместо этого сообщил, что сербы вообще приходить не хотят. После этого в ЕС громко заговорили о необходимости признать Хорватию и Словению, создать силы СБСЕ, или силы ЕС, или силы Западноевропейского союза, передать вопрос в Совет Безопасности ООН, созвать международную конференцию по Югославии и т. д.

Правда, особого единства в подходах стран — членов ЕС не чувствовалось. Шумели в основном немцы при поддержке французов. Англичане вели себя сдержанно. В тот момент у нас были телефонные разговоры с Д. Каструпом. Он был настроен довольно непримиримо, но на один аргумент реагировал с пониманием. Иностранные силы по поддержанию мира, говорил я, нельзя вводить вопреки воле югославских сторон. Если они встанут на официальной границе между Хорватией и Сербией, разрежут районы компактного расселения сербов, в них будут стрелять спереди и сзади — и сербы хорватские, и сербы сербские. Если же они встанут по этнической границе, это будет означать изменение границ Хорватии и вызовет конфликт с хорватами. Любое югославское урегулирование поэтому должно начинаться с политической договоренности, «голубые каски» сами по себе ничего не решат.

Югославская обстановка вызывала и серьезную тревогу у нашего руководства. К тому времени М. С. Горбачев был на отдыхе в Форосе. Оттуда поступило указание подготовить энергичное заявление от имени Советского правительства. Оно было опубликовано 6 августа. Одновременно мы вступили в контакт с сербским руководством. От его готовности продемонстрировать гибкость и конструктивность в тот момент зависело многое. Милошевич предпринял в этом направлении ряд полезных шагов.

6 августа поздней ночью черногорскому представителю Костичу и другим эмиссарам от республик СФРЮ удалось уговорить сербов и хорватов прекратить 7 августа с 6 часов утра огонь и начать развод враждующих сторон на расстояние выстрела. Это должно было быть сделано к 18 часам того же дня, а в освобождавшуюся зону должны были войти войска МВД СФРЮ, а также полиция Македонии, Боснии и Герцеговины, Словении. Затем должны были начаться переговоры, приниматься меры по демобилизации и т. д.

Как и следовало ожидать, реализация этой договоренности натолкнулась на трудности, так как ни сербы, ни хорваты не хотели отходить с занимаемых позиций. Однако ситуация все же существенно изменилась: впервые президиум СФРЮ единогласно принял решение о прекращении конфликта, и, более того, для разведения воюющих сторон в качестве сил по поддержанию Мира должны были использоваться югославские полицейские формирования, включая словенцев, а не иностранные «голубые каски». Югославы ясно показывали, что хотят обойтись в этом вопросе без услуг ЕС.

На 8 августа в Праге по инициативе стран ЕС было назначено заседание Комитета старших должностных лиц СБСЕ. От нас на заседание поехал посол Ю. С. Дерябин. Накануне у меня был телефонный разговор с Д. Каструпом. Он высказался за то, чтобы поддержать последнее решение президиума СФРЮ о прекращении огня и предложить расширить на Хорватию географическую зону действия миссии наблюдателей, а также взвесить возможность задействовать вооруженные силы СБСЕ по поддержанию мира. Он был также за то, чтобы поддержать намерение югославских сторон вступить в переговоры и продолжить миссию добрых услуг СБСЕ, состав которой можно было бы обсудить в Праге. МИД ФРГ представлялась также привлекательной идея созыва международной конференции по Югославии, созыва, в случае необходимости, заседания министров иностранных дел государств СБСЕ.

Со своей стороны, я сказал, что поддержать решение президиума СФРЮ, конечно, надо. Мне представлялась в целом конструктивной схема шагов, которую изложил Д. Каструп. Однако сам характер решений президиума СФРЮ свидетельствовал о том, что идея направления иностранных войск в Югославию является преждевременной, как и созыв международной конференции." Что же касается созыва совещания министров СБСЕ, то исключать такую возможность не следовало. Но решать этот вопрос надо было бы в зависимости от конкретной обстановки. Хотелось надеяться, что решения президиума СФРЮ при аккуратной поддержке через механизмы СБСЕ все же сработают и обстановка начнет меняться в лучшую сторону.