Анатолий Ширялин - Сага о великом гитаристе

Аккомпанировал ему и Владимир Дубовицкий. Орехов отмечал его как умелого аккомпаниатора, хорошо чувствующего и понимающего суть произведения, к тому же способного и на импровизацию. Немудрено: Дубовицкий выступал с выдающимися музыкантами, такими как скрипач Валерий Климов, балалаечник Михаил Рожков, с певцами — Валентиной Левко, Раисой Бобриневой, Аллой Баяновой, Николаем Эрденко, Аллой Соленковой, Николаем Тюриным.

Много и долго Орехов работал с гитаристом Алексеем Перфильевым. С ним, наверное, и была предпринята первая попытка сделать настоящий дуэт, когда вторая гитара создает не просто гармоничный фон, но ведет вполне самостоятельную партию. Что-то им сделать удалось, — дуэт долго концертировал по Союзу и за рубежом… Кстати, во время пребывания в Париже, по воспоминаниям Алексея Перфильева, состоялось знакомство с голливудской звездой. Этот киноактер пригласил дуэт поработать с ним, гастролируя по Европе, а затем и Америке. Были и другие не менее заманчивые приглашения, но увы… зеленый змий крепко окольцевал тогда Сергея и лишил его не только, может быть, мировой известности, но и настоящего материального благополучия… А сам он излагал те события так: «В Париже я встречался с камердинером Николая II, с князем Борисом Голицыным, ему было тогда 94 года.

Многие приглашали, фамилии всех уж и не упомню. А последний концерт в Париже был в консерватории имени Рахманинова. Помню, был аншлаг, люди стояли в проходах. А потом один очень известный американский актер (фамилию его не помню, но сохранилась фотография где-то) предлагал мне организовать сорок концертов по Латинской Америке, говорил: «Едем прямо сейчас, я все организую»; но куда я тогда мог поехать?! Он думал, что у нас все так просто…»

Любопытен штрих: на концерте во французском посольстве, куда Сергея пригласили вместе с женой Надеждой, французский посол представил Орехова так:

— Вы видите перед собой человека, о котором до сих пор говорит весь Париж. После его концерта в парижской консерватории многие парижане бросились искать семиструнные гитары.

Но поистине триумфальным стало его выступление в Польше на Всемирном гитарном фестивале в 1989 году. Любопытен рассказ самого Сергея Дмитриевича. «Накануне концерта была прекрасная солнечная погода, несмотря на осенние уже дни. Вечером пальцы мои бегали по струнам, как ветерок. Но проснувшись утром, увидел, что за окном ненастная туманная погода с дождем. Что-то тяжелое и грустное легло на душу.

Пальцы тоже утеряли свою гибкость и пластичность. Но ведь нужно было играть не в обычном концерте, а играть среди публики, пришедшей специально слушать гитару, и не просто гитару, а ее звезд. Среди них смелая талантливая молодежь, жаждущая признания и успехов. Все они играют фуги и сонаты, а что я могу показать избалованной уже гитарной Европе?.. Хорошо, что неожиданно быстро объявили мой выход.

Настроение не улучшилось, когда я узнал о реакции на игру одного нашего соотечественника, да и недоверие к нашей гитарной школе, как глубоко провинциальной, все еще господствует, несмотря на некоторые наши успехи. Все это я осознавал, потому и вышел на сцену с тяжелым сердцем. Появились мы с моим аккомпаниатором гитаристом Алексеем Перфильевым; посмотрел в зал, не зная, что играть. Еще раз взглянул в окно — грусть и тоска… и заиграл фантазию на романс Титова «Ах, не лист осенний»… И сразу легче стало. Доиграл до конца — чувствую, проняло публику, но не совсем. Несколько шокировал репертуар и слишком вольная, по академическим меркам, посадка.

Однако после второй пьесы зал взорвался аплодисментами. Затем каждая пьеса сопровождалась бурной овацией, а кончилось тем, что сначала аплодировали стоя, затем все повскакали с мест и сгрудились у сцены… Первым же показал пример такой недисциплинированности председатель жюри, гитарист с мировым именем…»

Чтили Орехова и цыганские гитаристы. По свидетельству Федора Конденко, известный цыганский композитор и гитарист Николай Жемчужный предлагал Орехову десять ставок, лишь бы он работал с ним.

Сергей Орехов потрясал не только своим каскадным техническим мастерством. Были и есть «технари», не уступающие ему в беглости. Но вот так, несколькими горячими звуками сразу войти в плоть и кровь… подобное мало кому дано. Да и форма его творчества — традиционно русская: вариационные циклы. Вслед за Сихрой и Высотским — и на таком же высоком уровне.

Однако иногда упрекали цыгане Орехова, что, дескать, там не то и не так, а в сущности, не по-цыгански. Конечно, не по-цыгански. Он же дитя рязанской земли, всегда оставался русским, пусть и слегка «оцыганенным». Да, цыганская специфика существует, и слава Богу, не ушла еще в небытие. Правда, иногда проявляется в воплях, в гитарных погремушках и бесстрастных содроганиях. Но еще раз подчеркну: есть она, корневая, цыганская экзотика. Однажды довелось услышать цыганского гитариста-семиструнника Александра Колпакова. Немало удивил своими фантазиями — и неожиданно, и свежо, и по-цыгански вольно. А уж если цыганский ансамбль, как говорится, без дураков, а со всей искренностью, то это — душевное потрясение…

Кстати, Федор Конденко поведал одну любопытную историю, которую, в свою очередь, передал ему Деев.

«Шли мы как-то с Сергеем при гитарах, кажется, осенней порой, потому что было слякотно, сыпало мелким холодным дождем, оттого руки стыли на ветру. А тут смотрим — афиша: Иванов-Крамской дает концерт, да еще в сопровождении фортепиано. Я Александру Михайловичу в то время реставрировал гитару, потому, можно сказать, знаком был с ним достаточно близко. Сергей, разглядывая афишу, высказал вслух мысль, что хотел бы познакомиться с именитым гитаристом, но не знает как. Я ему тут же и предложил то вожделенное знакомство, объяснив, что могу сделать это сейчас. Нет ничего проще: пройдем к нему за кулисы. Нас пропустили сразу, видимо, потому, что с гитарами. Я представил Орехова Александру Михайловичу, и он, недоверчиво разглядывая нас, пожелал послушать Сергея. Тот с охотой достал гитару и сразу заиграл. Откуда что взялось? Как можно вот так, с холода, неразогретыми руками?.. А Сергей вошел в раж, гоняет по грифу, не зная удержу. Явно ощущалось, что нашу знаменитость проняло. Вид у него смущенный и даже несколько растерянный. И потому, выйдя на сцену, никак не мог собраться, и первый номер его выступления был откровенно смазан».

От усталости, от душевной неустроенности бывал Сергей и взрывным, выплескиваясь за пределы душевного равновесия. Причины, можно сказать, лежали на поверхности: изнурительные занятия с многочисленными повторениями одного и того же элемента, утомительная концертно-гастрольная жизнь на полный износ и психическое истощение, житейские неурядицы, мнимые и реальные. Мнимые, кстати, могут также удручать, как и реальные, а может, еще и крепче, ибо реальным можно выстроить целую систему противодействий, мнимым же почти невозможно — предметность ускользает, оставляя навязчивый психоз…