Боб Дилан - Хроники. Том 1
- Название:Хроники. Том 1
- Автор:
- Жанр:
- Издательство:неизвестно
- Год:2005
- ISBN:нет данных
- Рейтинг:
- Избранное:Добавить в избранное
-
Отзывы:
-
Ваша оценка:
Боб Дилан - Хроники. Том 1 краткое содержание
В «Хрониках» Дилан рассказывает, как зарождалась легенда — первые записи, первые знакомства, первый успех, первая слава. Это рассказ о становлении Поэта: что на него повлияло и как он позже повлиял на всю американскую жизнь, не только литературную. Воспоминания музыканта позволят заглянуть в его творческую кухню и прочувствовать дух времени, когда музыканты-поэты собирали стадионы.
Хроники. Том 1 - читать онлайн бесплатно полную версию (весь текст целиком)
Интервал:
Закладка:
Что бы люди ни говорили — хорошего или плохого, — значения это не имело, я не ловился на разговоры. У меня все равно не было так или иначе подготовленной аудитории. Нужно мне было только одно — держать курс прямо. Чем я и занимался. Дорогу вечно заступали тягостные тени, с которыми приходилось как-то иметь дело. И вот еще одна. Я знал, что Джек сейчас где-то там; я не пропустил мимо ушей то, что сказал о нем Пэнкейк. Это правда. Джек и есть Король Фолксингеров.
А «Королевой Фолксингеров» наверняка была бы Джоан Баэз. Мы с ней были одногодки, и у нас окажется общее будущее, но в то время даже помыслить об этом было абсурдно. У нее на лейбле «Вангард» вышла одна пластинка под названием «Джоан Баэз», и я видел певицу по телевизору. Она участвовала в фолк-музыкальной программе, которую на всю страну из Нью-Йорка транслировала «Си-би-эс». В концерте участвовали и другие исполнители — Сиско Хьюстон, Джош Уайт, Лайтнин Хопкинс. Джоан пела какие-то свои баллады, а потом подсела к Хопкинсу и спела несколько песен с ним. Я не мог оторвать от нее глаз, мне даже моргать не хотелось. Выглядела она дьявольски — блестящие черные волосы, свисавшие до изгиба узких бедер, поникшие густые изогнутые ресницы, уж явно не тряпичная кукла. Я заторчал от одной ее внешности. Да еще голос. Голос, отгонявший злых духов. Она будто прибыла с другой планеты.
Пластинки ее продавались очень хорошо — и легко понять, почему. Певицами в фолк-музыке считались Пегги Сигер, Джин Ритчи и Барбара Дэйн, а им не очень удавалось наладить контакт с современной толпой. А Джоан ни на кого из них не походила. И не было никого, на нее похожего. Пройдет всего несколько лет, и на сцене появятся Джуди Коллинз и Джони Митчелл. Мне нравились певицы постарше — Тетушка Молли Джексон и Джини Робинсон, — но у них не было той пронзительности, что у Джоан. Я много слушал и блюзовых певиц, вроде Мемфис Минни и Ма Рэйни, и Джоан в каком-то смысле больше походила на них. В этих женщинах не было ничего девчачьего, и ничего девчачьего не было в Джоан. Сразу шотландка и мексиканка, она походила на божественную икону, ради нее ты готов был пожертвовать собой, а пела она так, что голос долетал до господа бога; и, кроме того, изумительно играла на музыкальных инструментах.
Пластинка «Вангарда» не была фуфлом и липой. Она чуть ли не внушала страх — безупречная подборка песен, ядреная традиция. Джоан казалась очень зрелой, соблазнительной, напряженной, волшебной. Все, что она делала, работало. От того, что мы с ней были одногодками, я чувствовал себя почти бесполезным. Хоть и нелогично, однако что-то мне подсказывало: она — мой двойник, единственная, с кем мой голос мог бы обрести идеальную гармонию. В то время же между нами были только дали, миры и водоразделы. Я по-прежнему обретался в глухомани. Однако некое странное чувство говорило, что мы неизбежно встретимся. Я почти ничего не знал о Джоан Баэз. Я понятия не имел, что она всегда была подлинной одиночкой, совсем как я, но ее много где помотало, и жила она в разных местах, от Багдада до Сан-Хосе. Она повидала мир гораздо больше меня. Но пусть так — все равно думать, что она, вероятно, больше похожа на меня, нежели я сам, было бы немного чересчур.
По ее пластинкам не угадаешь, что ее интересуют социальные перемены или что-то вроде. Я считал, что ей повезло — повезло с ранних лет заняться правильной фолк-музыкой, влезть в нее по уши, научиться искусно играть и петь, превыше всякой критики, не подпадая под категории. С нею никто и рядом не стоял. Она оставалась вдали и недосягаема — просто Клеопатра в итальянском дворце. Когда она пела, у тебя отвисала челюсть. Как Джон Джейкоб Найлз, она была крайне странной. Я бы перетрусил с ней знакомиться. Вдруг она вонзит клыки мне в загривок. Я не хотел знакомиться с ней, но знал, что познакомлюсь. Я двигался туда же, хоть в тот момент сильно от нее отставал. В ней горел огонь, и я чувствовал, что во мне горит такой же. Ну, во- первых, я мог сделать те песни, которые делала она… «Мэри Гамильтон», «Серебряный кинжал», «Джон Райли», «Генри Мартин». Я мог бы сделать их правильно — она тоже, но иначе. Не всем удается их петь убедительно. Певцу надо верить, и Джоан была убедительна. Я верил, что мать Джоан способна убить того, кого любит. Я в это верил. Верил, что она из такой вот семьи. Не захочешь поверишь. Если больше ничего не помогает, верующего из тебя делает фолк-музыка. И Дэйву Гарду из «Кингстон Трио» я тоже верил. Верил, что он убьет, если пока не убил, бедную Лору Фостер. Верил, что он и еще кого-нибудь убьет. Я не считал, что он валяет дурака.
Что касается других певцов в городе, то их было немного, однако несколько водилось. Был Дэйв Рэй, старшеклассник, певший песни Ледбелли и Бо Диддли, играя на двенадцатиструнной гитаре — наверное, единственной такой на всем Среднем Западе. Еще был Тони Гловер, игравший на гармонике и выступавший иногда со мной и Кёрнером. Он исполнял несколько песен, но в основном играл на своей гармонике, держа ее в чашечке ладоней, как Сонни Терри или Литтл Уолтер. Я тоже играл на гармонике, но держал ее в хомуте — вероятно, единственном хомуте для губной гармоники на всем Среднем Западе в то время. Хомутов этих было не достать. Некоторое время я пользовался гнутой проволочной вешалкой, но с нею получалось едва-едва. Настоящий хомут я обнаружил в подвале музыкальной лавки на Хеннипен-авеню — по-прежнему в коробке, которую не открывали с 1948 года. В смысле игры на гармонике я предпочитал простоту.
Я не мог играть, как Гловер или типа того, да и не пытался. В основном я играл, как Вуди Гатри — вот примерно и все. Игру Гловера знали, о ней говорили по всему городу, а насчет моей никто ничего не высказывал. Единственное замечание я получил несколько лет спустя в гостиничном номере Джона Ли Хукера на Нижнем Бродвее в Нью-Йорке. Там был Сонни Бой Уильямсон, он услышал, как я играю, и сказал:
— Мама родная, ну ты и чешешь.
В конечном итоге пришла пора выбираться из Миннеаполиса. Как и Хиббинг, Города-Близнецы стали тесноваты, там выше себя не прыгнешь. Мир фолк-музыки был слишком закрыт, и город уже казался грязной лужей. Мне хотелось в Нью-Йорк, и одним снежным утром, на самой заре, переночевав в задней комнате пиццерии «Лиловый Лук» в Сент-Поле — там, где мы играли с Кёрнером, — с какими-то драными лохмотьями в чемодане, гитарой и хомутом для гармоники я вышел на окраину и двинулся стопом на восток, чтобы найти Вуди Гатри. Он по-прежнему был для меня героем. Стояли морозы, и хоть во многом я был разгильдяем, разум у меня был упорядочен, дисциплинирован, и холода я не чувствовал. Вскоре я уже катил по заснеженным прериям Висконсина, а по пятам за мной летели тени Баэз и Эллиотта. Мир, куда я направлялся, — хоть он и сильно изменился, — был на самом деле вселенной Джека Эллиотта и Джоан Баэз. Хоть и с большой натяжкой, в руках у меня тоже был инструмент, и мне требовалось вырваться, кинуться туда, где манила жизнь; голос и гитара не должны меня подвести.
Читать дальшеИнтервал:
Закладка: