Келли Френч - Джунипер [История девочки, которая появилась на свет слишком рано]

Я представить себе не могла, как мы покинем это место, как я останусь без врачей, медсестер, мониторов. Кто позаботится об этом ребенке? Кто позаботиться обо мне?

«А вы поедете с нами?» — спросила я Ким.

Однажды вечером, когда уже стемнело, я держала Джунипер у себя на груди и пела ей, сидя в синем кресле. Она была закутана в одеяло, бодрствовала и казалась счастливой. До кормления был еще где-то час. Я говорила ей, как люблю ее, и описывала веселье, которое ждет нас в будущем. Джунипер начала обсасывать мою блузку. Я замерла. Она делала это не просто. Намек был ясен. Все вокруг твердили, что о кормлении грудью пока и речи быть не может. Однако моя дочь просто требовала этого, пытаясь отгрызть пуговицы с моей блузки.

Я бы отдала ей все на свете. Но моя грудь! В палате было темно, и Ким находилась где-то в коридоре. Джунипер не полагалось есть полноценное грудное молоко из-за содержания в нем зловещих длинноцепочечных триглицеридов. Но отказать ей было бы жестоко, и в любом случае много ли она съест? Я огляделась, словно собиралась нарушить закон, а затем расстегнула блузку. Она приложилась. Я услышала, как она глотает.

Странное ощущение.

«Ким! — закричала я. — Какого черта здесь происходит?!»

Ким заглянула в палату. Она широко улыбнулась, и казалось, что она вот-вот заплачет.

За то долгое лето отделение заполнилось новыми обитателями. В палату прямо напротив нашей привезли новорожденную девочку. На табличке значилось, что ее зовут Элеонора и что она прилетела с Каймановых островов. Ее мать все еще находилась в больнице на островах, но я видел ее отца, который сидел рядом с инкубатором, закрыв лицо руками. Его волосы были взъерошенными и седыми.

«Что этот пожилой мужчина здесь делает?» — подумал я.

Секунду спустя я увидел в окне свое седовласое отражение и засмеялся.

Маленький мальчик по имени Фредди, чья палата находилась дальше по коридору, тоже прилетел с Каймановых островов. Его мать родила близнецов, но выжил только Фредди, и врачи подключили его к кислородному аппарату. Однажды рано утром я сидел рядом с Джунипер и читал очередную главу из четвертой книги, когда Трейси спросила, не хочу ли я поговорить с мамой Фредди.

«Я думаю, ей нужно поговорить с кем-нибудь, кто прошел через все это», — сказала Трейси.

Через несколько минут мама Фредди показалась в дверном проеме. Аманда, сюсюкаясь с Джунипер, села рядом со мной. Я рассказал ей нашу историю, а она мне свою. У нее начались преждевременные роды как раз в день вечеринки в честь будущего малыша. Какой-то сбой в циркуляции крови и других жидкостей, и один из мальчиков умер вскоре после рождения. Фредди перевезли сюда, но его ножка была настолько повреждена, что врачам пришлось ампутировать ее выше колена. Аманда рассказывала об этом без тени жалости к себе. Она уже потеряла одного ребенка, а теперь и второй боролся за свою жизнь. Однако они с мужем были благодарны за Фредди и за то, что оказались в этой детской больнице. Она была уверена, что здесь шансы на спасение ее сына возросли.

Когда она ушла, я не сдвинулся с места. Я думал, что Аманде нужен кто-то, кто сможет ее поддержать, но все вышло скорее наоборот — это она меня подбадривала. Аманда говорила, какая Джунипер красивая, сильная и волевая. Она улыбнулась, я увидел в ее глазах уверенность в том, что совсем скоро мы с Келли заберем Джуни домой, а они с мужем заберут Фредди.

Трейси вернулась через несколько минут, но задержалась, увидев слезы в моих глазах.

— Ой-ой, — сказала она. — Похоже, не стоило приглашать ее сюда.

Я был рад, что наша медсестра работала с Фредди.

— Нет, все прошло хорошо, — ответил я. — Очень хорошо.

Раньше я думал, что отделение интенсивной терапии — это грань между жизнью и смертью. Но чем дольше мы там находились, тем сильнее я убеждался, что мне выпал второй шанс. За то время, проведенное на шестом этаже южного крыла, я смог успокоиться. Я понял, кем я на самом деле являюсь. Джунипер была для меня поводом каждый день просыпаться на рассвете.

Я — не пустое место. Я отец, муж и писатель.

Моя девочка сидела у меня на коленях каждое утро, обычно одетая в шапочку, украшенную золотым снитчем [23] Снитч — также называемый Золотой снитч — золотистый шарик с серебристыми крылышками в квиддиче — вымышленной спортивной игре, в которую играют персонажи романов Джоан К. Роулинг о Гарри Поттере. , которую связала моя сестра Сюзи. Она переводила взгляд на книгу, потом снова смотрела на меня и трогала страницы. Показатель уровня кислорода в крови свидетельствовал о том, что она довольна. Читая четвертую книгу, мы оказались на Святочном балу, смотрели, как Гермиона спускается по лестнице, и качали головой, осуждая Рона за то, что он оказался таким идиотом.

«Мальчики могут быть очень глупыми», — сказал я своей дочери.

Я имел смелость дать ей совет по поводу свиданий. Я говорил, что не стоит искать плохого парня и затем приручать его, нужно постараться сразу найти хорошего. Кого-то, у кого были мозги на месте и кто каждое утро просыпался бы с четким планом в голове. Я советовал ей остерегаться парней, которые вращают нунчаки напротив постера с Брюсом Ли.

«Послушай, — обратился я к Джуни, — я знаю, что Дисней обладает огромной властью и что я не всегда смогу защищать тебя от его влияния. Рано или поздно их маркетинг доберется и до тебя, и ты захочешь одеваться в розовое и играть в принцессу. Мы с твоей матерью вытерпим всю эту чушь. Ты сможешь пригласить меня на чаепитие, и я притворюсь, что пью из твоей маленькой чашечки и соусницы. Ты даже сможешь попросить меня надеть тиару, и я это сделаю. Но мы будем надеяться, что ты в конце концов перерастешь все это».

Сгусток рассосался, отек спал, и кишечник Джуни стал нормально функционировать. У нее все еще случались эпизоды апноэ и брадикардии, но это происходило все реже, и она быстрее восстанавливалась. Октреотид снова боролся с хилотораксом. Когда количество свободной жидкости вокруг легких Джунипер сократилось, Трейси украсила заднюю стенку ее инкубатора кусочками скотча, походившими на маленькие флажки.

«Это чтобы отогнать злых духов», — сказала она.

Однажды я пел Джунипер «Hey Jude», когда зашла логопед. Джули села рядом с нами и стала подпевать. Вскоре наши голоса зазвучали в унисон, и Джуни смотрела на нас, ошеломленная. Или, возможно, она просто ждала, когда мы заткнемся.

Ее настроение было таким переменчивым: в одну секунду она сияла от радости, а в другую была уже мрачнее тучи.

Иногда и мое настроение резко ухудшалось, что невозможно было предвидеть. Я читал двадцать третью главу «Ордена Феникса» и дошел до эпизода, о существовании которого забыл: Гарри, Гермиона, Джинни и Рон пришли навестить отца Рона в больнице для волшебников имени святого Мунго и встретились со своим другом Невиллом Долгопупсом и его бабушкой. Невилл пришел к своим родителям, которые были доведены до сумасшествия последователями Волан-де-Морта. Пока Гарри и его друзья наблюдают, мать Невилла приближается к ним, одетая в ночную рубашку. Ее лицо исхудало и осунулось, а волосы поседели. Ничего не говоря, она подает Невиллу пустую обертку от конфеты, одну из многих, что она давала ему за долгие годы. Невилл благодарит ее, и она возвращается в постель, напевая что-то себе под нос. Когда она уходит, бабушка Невилла приказывает ему выбросить обертку, но Гарри замечает, как тот сует ее себе в карман.