Андрей Жариков - Солдатское сердце

Подготовка к решительным боевым действиям велась уже давно. Еще осенью была протянута железная дорога до переднего края. Она пролегла по густым лесным участкам, и противник не мог обнаружить ее. В войска приходило пополнение. Необстрелянным воинам был дан курс обучения, в тылу частей проводились занятия подразделений пехоты и артиллерии. Полки, которым предстояло переправляться через Неву, тренировались преодолевать крутые берега реки. К участку прорыва перебрасывалась артиллерия и подвозились боеприпасы.

В осеннее время большую помощь оказала фронту Ладожская военная флотилия. Ее корабли и лодки перевезли в Ленинград десятки тысяч воинов, сотни тонн грузов.

Авиационные полки и дивизии фронта и Балтийского флота подготавливали к зимним условиям аэродромы, накапливали горючее и бомбы для усиленных действий в период прорыва блокады.

Ночью и в пасмурную погоду кипела работа в тылу войск: подвозили боеприпасы, горючее, продовольствие, теплое обмундирование.

В солдатской гуще неустанно трудились политработники и секретари партийных организаций. Они разъясняли воинам значение предстоящего наступления, рассказывали об успехах на других фронтах, проводили партийные и комсомольские собрания.

В Ленинграде неоценимую помощь войскам оказывала городская партийная организация. Коммунисты Ленинграда отдавали всю свою энергию, все тепло своих сердец для успешного выполнения войсками фронта боевых задач.

Когда в присутствии Жукова говорили о заслугах маршалов и генералов в боевых действиях, он постоянно отвечал:

«Победа в сражениях добывается на фронте всеми воинами от солдата до маршала при поддержке тружеников тыла. Народ, руководимый Коммунистической партией, — вот решающая сила в войне».

Наступление фронтов было назначено на 12 января. Рано утром Жуков и Ворошилов вместе с командованием Волховского фронта выехали на заранее подготовленный наблюдательный пункт 2-й Ударной армии, которой командовал генерал Романовский.

В еловом лесу расчищенная от снега дорога закончилась. Легковые автомашины и броневик остановились: дальше поляна и ехать опасно, противник держит ее под обстрелом.

Генерал Шарохин — энергичный, подтянутый и моложавый начальник штаба Волховского фронта — быстро вышел из первой машины и подбежал к «эмке», окрашенной в белый цвет.

— Товарищ генерал армии! — обратился он к Жукову. — До наблюдательного пункта еще два километра. Дальше придется ехать на санях.

— Ну, на санях так на санях. Где сани? — спросил Жуков. — А может быть, пешком?

— Далеко, и снегу много, — высказал свое мнение генерал Мерецков. — На саночках надежнее.

Генерал Шарохин уже дал команду, и к группе генералов подкатили две тройки, запряженные в русские сани. Лошади были укрыты белыми попонами.

— Это нам, кавалеристам, такой свадебный кортеж? — улыбнулся Ворошилов. — А бубенцы где?

— Можем коня предложить, — смутился Шарохин, приняв шутку за упрек. — Под седлом у нас шесть коней.

— Не возражаю и в санях, — успокоил его Климент Ефремович. — Надо торопиться, пока самолетов в небе нет.

Открытый участок до молодого березняка тройки преодолели на полном скаку. Сзади взмыл фонтаном взрыв тяжелого снаряда.

— Видал, куда швыряет? — сказал Георгий Константинович. — А может быть, это шальной?

— По площадям бьет, — ответил генерал Шарохин. — Тактика здесь у артиллеристов противника такая — долбить по открытым участкам местности.

Словно в подтверждение его слов, разорвались еще два снаряда.

— Не только здесь, на других фронтах такая же тактика, — заметил Жуков, — лес обстреливать толку мало.

Генерал Мерецков, подняв воротник полушубка, спрятал раскрасневшееся лицо в мех и, видимо, не слышал, о чем говорил Жуков с Шарохиным.

Приехали на наблюдательный пункт. Здесь были подготовлены теплая землянка и вышка. Но с вышки, кроме заснеженного поля, ничего не видно: линия обороны делала дуговой изгиб. До противника более километра.

Когда генерал Мерецков спустился с вышки в землянку, Жуков обратился к Ворошилову:

— Картину вспомнил. Помните, сидит Наполеон в кресле, под ногами барабан, а впереди поле сражения. Но ему с хорошей высоты все было видно. А мы даже с вышки видим только небо да лес впереди.

— Предлагаю поехать в войска, — предложил Ворошилов. — Как?

— Я в одну, а вы в другую дивизию первого эшелона, — согласился Жуков. — Это вернее.

Спустились в землянку выпить по стакану горячего чая.

В землянке ярко светила аккумуляторная лампочка, в углу стояла накаленная докрасна жестяная печурка. Тепло. Длинный стол накрыт клеенкой.

— Вот и поймал я вас, волховцы! Стол пустой, значит, вы не уверены в успехе, — сказал Климент Ефремович в шутку. — К банкету не готовы?

Все сняли полушубки.

— Ну, хозяева, угощайте чаем! — Жуков сел за стол.

К нему подошел вплотную генерал Мерецков и, рассматривая орден Суворова первой степени, которым заместитель Верховного Главнокомандующего был награжден за успешное общее руководство контрнаступлением в районе Сталинграда и достигнутые при этом результаты крупного масштаба, спросил:

— Первый номер?

— У меня первый. А последующие номера у Василевского, Воронова, Ватутина, Еременко и Рокоссовского. Надеюсь, что Мерецков получит тоже такой орден за прорыв блокады. Не возражает генерал Мерецков?

— Пока возражаю, — ответил командующий. — Не за что.

Георгий Константинович выпил полстакана крепкого горячего чая и сказал, обращаясь к генералу Мерецкову:

— Мы решили с Климентом Ефремовичем в дивизиях побывать. Нечего нам делать на каланче.

Мерецков ответил:

— Воля ваша. Но все дороги обстреливаются.

Словно не услышав этого предупреждения, Жуков сказал:

— Ну, что скажет командующий армией? Почему так слабо идет продвижение войск?

После того как командующий доложил о положении своих дивизий, Ворошилов и Жуков уехали с наблюдательного пункта. По пути они договорились, кто в какую дивизию поедет, и на развилке дорог расстались.

В небольшой деревушке в уцелевшем деревянном домике разместился штаб той дивизии, в которой предстояло побывать Георгию Константиновичу. Уже вечерело. В доме было мрачно.

Командир дивизии подробно докладывал о ходе боев, о положении полков, пытался объяснить причину медленного наступления, а Жуков молча и пристально смотрел на полковника.

— Где-то мы с вами встречались? — спросил Жуков, прервав доклад командира дивизии.

Полковник оживился, охотно напомнил:

— В Белоруссии. В штабе округа.

— Кем же вы там были?

Полковник ответил, что служил в автобронетанковом отделе, и сразу же сник, заметив, что не обрадовал генерала армии. Не ради воспоминаний о совместной службе был задан вопрос.