Андрей Жариков - Солдатское сердце

Заснуть в машине Клоков не смог. Он мысленно был уже дома…

Уже светало, когда заскрипели тормоза, зашуршали по хрупкому снегу колеса, и машина остановилась. Поблагодарив шофера, Петр Клоков бросил за спину солдатский вещевой мешок, пошел на Подгорную улицу. Он шел все быстрее и быстрее, наконец побежал не чуя ног. Вот и дом родной. Тот же палисадник, покосившиеся ворота, которые никогда не открывались и неизвестно зачем они были сделаны. В окнах слабый свет керосиновой лампы. Петр сел на крылечко, успокоился немного, а потом, войдя в сенцы, постучал в обитую мешковиной дверь.

— Кто там? — услышал он голос матери. — Открывай, не заперто!

Петр, как учила его мать в детстве, быстро вошел в переднюю и торопливо закрыл за собой дверь, чтобы не ушло тепло.

— Не ждали? — сказал он и бросил на пол вещевой мешок. — Вот и я! Здравствуйте!

Много было радости в семье Клоковых. Но немало и горьких новостей узнал фронтовик, о которых ему не писали, не хотели расстраивать. Сестра Оля вышла замуж за летчика-лейтенанта, и он погиб на фронте. Хотела и она уйти на фронт, но ее не отпустили. Учителей мало. Оля ведет три начальных класса. Две младшие сестренки, закончив семь классов, уехали в Тамбов и работают в госпитале санитарками. Узнал и о ребятах — товарищах своих школьных. Кто погиб на фронте, кто возвратился инвалидом, а многие воюют так же, как Петр, получили награды.

В полдень Петр лег отдохнуть на часок. Проснулся рано. Мать собиралась куда-то идти, Оли уже не было, ушла в школу.

— Ну как, выспался? — улыбнулась мать. — Поспи еще, а я пойду к бригадиру, может, заменит меня.

— А что делать-то?

— Навоз вывозим в поле, пока снега мало. Засыплет, тогда не проедешь.

— Давай помогу, — вскочил Петр. — Руки стосковались по мирному делу.

— Да что ты, сиди и отдыхай. Мыслимо ли? Человек с фронта приехал, орден имеет и навоз будет возить. Да тебе колхозом всем командовать, а то и районом.

— Будет тебе, мама, — смутился Петр. — Дай мне какое-нибудь старье надеть. Я с тобой.

Всю неделю он работал в колхозе. Вечером ходил два раза в кино, один раз в Дом культуры на танцы, но там он не встретил своих знакомых и сверстников. Танцевали девочки и мальчишки, которым, когда он уходил служить в армию, было по десять, не больше.

Промелькнула неделя счастья, и под Новый год Петр Клоков уехал в Пензу в военное училище противотанковой артиллерии, где по сокращенной программе ускоренно готовили младших лейтенантов.

Вездеход на ухабах разбитой дороги подпрыгивал, как заяц, делал наклоны то в одну, то в другую сторону, и Георгий Константинович сожалел, что послушал совета Тимошенко ехать до Москвы на этом, как он подчеркнул, «надежном транспорте». Нужно было бы попытаться взлететь с размокшего аэродрома на ПО-2, который в войну выручал военных. Не случайно его прозвали «кукурузником» — мог сесть даже в огороде.

Уже поздно вечером, уставший и в плохом настроении, Жуков выехал в Москву и сразу же позвонил секретарю Верховного Главнокомандующего.

— Сейчас продолжается совещание ответственных работников, — сказал секретарь. — Обсуждается вопрос о топливе. Вам приказано присутствовать.

Георгий Константинович умылся, съел на ходу бутерброд и отправился в Кремль. Он понимал, что его вызвали не только для обсуждения действительно тяжелого положения со снабжением заводов и электростанций топливом. Этим вопросом занимаются другие товарищи. Видимо, пойдет разговор о положении на Южном и Юго-Западном фронтах, где в начале весны 1943 года вновь создалась для наших войск невыгодная обстановка. Жуков не ошибся.

После совещания Сталин подошел к Георгию Константиновичу:

— Вы обедали? Пойдемте ко мне и заодно поговорим о положении в районе Харькова.

Было уже около трех часов ночи, но если Верховный еще не обедал, то как же иначе назовешь ночную трапезу?

— Положение на Юго-Западном фронте вам известно? — спросил Верховный Главнокомандующий.

— Знаю, что бронетанковые и механизированные части противника оттеснили части Юго-Западного фронта за Донец. Одновременно из Полтавы и Краснодара немцы тоже перешли в наступление и потеснили две армии Воронежского фронта.

— Как видите, не красна пока весна. — Сталин остановил взгляд на Жукове. — Когда вы можете выехать на Воронежский фронт?

— Сейчас дам команду, чтобы готовили самолет.

Через два часа Жуков вылетел на Воронежский фронт. Обстановка там непредвиденно ухудшилась. Захватив Харьков, части противника развивали наступление на Белгородском направлении и заняли несколько населенных пунктов. Остановить врага было нечем. Резервов у командующего фронтом не было.

Жуков тут же позвонил Верховному Главнокомандующему и предложил срочно двинуть навстречу противнику все, что можно, из Резерва Ставки и соседних фронтов. Подоспевшие войска оказали решающее сопротивление, хотя отдельным частям танкового корпуса противника удалось ворваться в Белгород. Дальше враг продвинуться не смог.

Героические действия некоторых дивизий были по достоинству оценены, и 20 марта Жуков лично вручил многим отличившимся воинам боевые награды.

За неделю Георгий Константинович объехал все войска, побеседовал со многими командующими армиями, членами военных советов, командирами соединений, с политработниками и рядовыми воинами, изучил имеющиеся сведения о войсках противника и пришел к убеждению, что в районе Курска и Белгорода в скором времени может разразиться крупнейшее сражение. Обсудив свои соображения с командующими Воронежским и Центральным фронтами, с начальником Генерального штаба Василевским, Жуков изложил их письменно и срочно направил Верховному. В докладной он писал о намерениях противника развернуть наступательные действия с целью глубокого обхода Москвы и определил, что главные удары враг нанесет против Центрального, Воронежского и Юго-Западного фронтов.

Жуков сделал вывод, что пока нашим фронтам наступать здесь нецелесообразно.

«Лучше будет, если мы измотаем противника в нашей обороне, выбьем его танки, а затем, введя свежие резервы, переходом в общее наступление окончательно добьем основную группировку противника».

По приказу Ставки советские войска перешли к преднамеренной обороне. Координация действий Центрального и Воронежского фронтов была возложена на Жукова.

В начале апреля 1943 года маршал Жуков, начальник Генерального штаба Василевский, а также его заместитель Антонов разработали подробную стратегическую карту обстановки, сделали точные расчеты и предложения для обсуждения плана всей летней кампании, и на Курской дуге в частности.