Донна Мабри - Мод [Откровенная история одной семьи]

Приступив к работе, я зачерпнула известь ведерком прямо из мешка и стала понемножку сыпать ее в яму. Кларе я не позволила помогать мне — не женское это дело. Через некоторое время дело было сделано, и вонь ушла.

В амбаре я нашла молоток и забила все торчащие гвозди, а заодно и расшатавшиеся доски. Затем отчистила скребком стены снаружи и изнутри, и когда они высохли, побелила с обеих сторон. Результат меня удовлетворил.

И снова Джордж не сказал ни слова — лишь спросил, во сколько это все обошлось. Когда я ответила, он вновь принялся насвистывать и скрести подбородок, но ничего не сказал.

Ситуация повторилась и когда я начала белить и оклеивать обоями гостиную. Он пообещал, что сделает все, как только представится возможность, но, прождав несколько недель, я сдалась и сделала все сама. И снова не обратилась к Кларе за помощью, ведь тогда ей пришлось бы весь день провести в компании матушки Фоли, а мне не хотелось подвергать ее этому испытанию. В одиночку работать было тяжелее, но поскольку понизу стены были отделаны досками, полоски обоев выходили короче, и я с ними справлялась.

Я собралась попросить Джорджа подвести водопроводную трубу и установить на кухне колонку, как у Хелен, но, обратившись к нему с просьбой раз, потом другой, оставила эту затею. Обычно он отвечал, что подумает, но не шевелил и пальцем. И чем дольше он откладывал, тем сильнее росла во мне досада. Вскоре я предложила нанять кого-нибудь на эту работу.

— Чего? Нанять кого-нибудь в собственный дом? Вот еще, деньги тратить!

— Но ведь ты не хочешь это делать, а я не могу заниматься еще и водопроводом. Как же нам быть?

— Моя мать сорок лет таскала воду из колодца безо всякой колонки. Колодец у нас прямо у крыльца, и если уж она справляется, то справишься и ты.

Его мать все это время стояла рядом и слушала, молча улыбаясь. Я побежденно вплеснула руками. Своих денег у меня не было, и я не могла ни за что платить из собственного кармана. Я решила на какое-то время смириться с ведром и колодцем, но задумалась над тем, чтобы начать зарабатывать.

Я рассказала Кларе, что хотела бы шить для других, и она пообещала замолвить за меня словечко. Через несколько дней у меня появилась работа. Я знала, что Джордж об этом узнает и гадала про себя, что он скажет. Я боялась, что ему не понравится, что его жена подрабатывает портнихой, или же он отберет у меня деньги, на что Джордж, как мой муж, имел полное право.

Однажды вечером, несколько дней спустя, уже ложась спать, он спросил меня:

— Дуг Грэм сказал, Сара ему рассказала, будто бы ты шьешь на заказ для своих подруг из церкви. Это так?

— Да, Джордж. Ты против?

— Нет, конечно. Эти деньги хотя бы покроют все твои расходы на ремонт.

Деньги я хранила в мешочке со шнурком, в глубине своего ящика с нижним бельем. Джордж ничего не говорил. Их было немного, но от осознания, что они есть, мне было легче.

Шла вторая неделя ноября. В тот день я проспала, и, проснувшись, выскочила из постели, боясь, что Лулу опоздает в школу. Второпях оделась, но когда пришла к ней в комнату, постель была уже застелена, а Лулу не было. С первого этажа доносилось ее щебетание. Должно быть, завтракает с Джорджем и его матерью.

Я была рада, что Лулу уже встала, кто бы ее ни разбудил, и с этими мыслями отправилась на кухню. Джордж как раз обмакивал толстый ломоть хлеба в соус «Черный глаз». Он поднял хлеб над тарелкой, и с него стекла струйка жира. Меня вырвало прямо на кухонный пол. Распрямившись, я прислонилась к оконному проему, охваченная такой слабостью, что едва держалась на ногах. Джордж изумленно посмотрел на меня:

— Что это с тобой?

— Давно пора, — фыркнула его мать.

— Что с тобой, мамочка? — испугалась Лулу. — Ты простудилась или заболела?

Я стояла, зажмурив глаза, и в горле жгло так, что я едва могла дышать или хотя бы сглотнуть слюну. Ощущение было знакомо, и я сразу поняла, в чем дело.

— Ничего страшного, детка, просто что-то живот прихватило.

Мать Джорджа рассмеялась, и Джордж с Лулу удивленно посмотрели на нее.

— У твоей матери скоро будет ребенок, Лулу, — объявила она.

Я разозлилась на старуху за такую прямоту: я бы сумела сказать это дочери по-другому. Дождавшись, пока желудок успокоится, я поговорила бы с Лулу, мягко сообщив ей эту новость. Но матушка Фоли была не столь щепетильна.

Рот и глаза у Лулу сами собой распахнулись:

— Ребенок? А когда он появится?

И снова я не успела ответить.

— Думаю, в мае-июне, — тут же сказала матушка Фоли.

Я посчитала про себя и согласно кивнула. Я надеялась, что эта новость не расстроит Лулу, но бояться было нечего. Она подскочила и стиснула меня в объятиях:

— Пусть это будет девочка, мам, — тогда у меня появится сестренка!

Матушка Фоли встала и подошла ко мне. Наклонившись ко мне близко-близко, она заглянула мне прямо в глаза. Затем, не отводя взгляда, прижала пальцы к моему животу.

— У нее будет мальчик, Лулу, а мы с тобой позаботимся, чтобы он родился большим и здоровым, да?

Горло мое отпустило, и я наконец смогла сглотнуть заполнявшую рот слюну и выпрямилась.

— Простите. Я сейчас все уберу.

Не убирая руки с моего живота, старуха улыбнулась и сказала:

— Иди наверх и приляг. Я сама уберу.

Джордж, Лулу и я лишились дара речи. Должно быть, мир перевернулся, подумала я. Но меня все еще колотило, и я была рада возможности отдохнуть. Вернувшись в спальню, я легла и проспала еще час. Хлопнула дверь — это Лулу ушла в школу. Может быть, Джордж поднимется ко мне, чтобы поговорить перед уходом, думала я, но вскоре услышала стук копыт вокруг дома, — стало быть, он уже отправился на работу.

Внезапно мной овладело упрямство. Я все ждала, что Джордж заговорит о ребенке, но он молчал, а я не собиралась первой поднимать эту тему. Я не понимала, рад он или нет. Следующие три недели меня тошнило каждое утро, но вскоре я научилась предугадывать рвоту и всегда успевала добежать до раковины.

Однажды утром, почти спустившись на кухню, я услышала, как мать Джорджа говорит ему:

— Ты теперь ее по ночам не трогай, Джордж. Ты пошел весь в отца, а ей это не нужно, пока она носит ребенка.

Джордж не ответил. Я надеялась, что он послушает мать. С того утра, как меня вырвало на кухне, он не приходил ко мне за супружеским долгом, и я с радостью обошлась бы без этого болезненного соития ближайшие месяцев семь-восемь.

Чего мне недоставало — и это сверлило больше всего — так это ласки. Джеймс держал меня за руку, когда мы гуляли, целовал в шею, подойдя сзади, когда я сидела в кресле, иногда просто обнимал и нежно притягивал к себе. Я приникала к нему и в те минуты осознавала истинную связь мужа и жены. Джордж вне интимной близости не касался меня вообще. Иногда мне казалось, что он и вовсе избегает контакта со мной.