Донна Мабри - Мод [Откровенная история одной семьи]

— Ты только послушай!

Она положила его на постель и взяла клубок бечевки; отрезала два куска и перетянула пуповину. Затем взяла маленький нож и перерезала пуповину между двумя узелками бечевки. Завернув ребенка в одеяльце, она взяла его на руки и вышла из комнаты.

Я ждала, что она вернется, но этого не произошло. Вскоре я почувствовала резкие колики. Теперь я уже знала, что это послед. Через несколько минут он вышел, и боль прекратилась. Я подняла голову, чтобы посмотреть.

Крови было больше, чем я думала. Я все ждала и ждала, что мать Джорджа вернется и сделает что-нибудь, чтобы остановить кровотечение, но она все не приходила. Я попыталась позвать, но сил не хватало. Наконец я закрыла глаза и погрузилась в черноту.

Было еще светло, когда меня разбудил плач ребенка. Я не знала, ни сколько времени прошло, ни откуда шел крик. Попыталась встать, но слабость взяла верх. Получилось лишь немного приподняться на подушках. Плач становился все громче.

Тут в комнату вошла матушка Фоли с ребенком на руках. Она подошла ко мне и уставилась взглядом, от которого бы вода превратилась в лед. Я протянула к малышу руки, но старуха медлила; по мере того как я пыталась взять собственного ребенка, удовлетворение на ее лице росло. Наконец она сунула младенца мне в руки и вылетела из комнаты.

Держа его одной рукой, я расстегнула пуговицы ночной сорочки. Когда я наконец поднесла его к груди, он тут же принялся сосать.

Покормив сына, я осмотрела его. Его бабушка выкупала его, и я чувствовала исходивший от него аромат трав. Волосы у него были густые, длиной почти два дюйма [4] 5 см. , а кожа — цвета свежей клубники.

Я понятия не имела, сколько он весит, но чувствовала, что больше девяти фунтов [5] 4 кг. . Он был на целую треть больше Лулу, когда та родилась, а тогда мне сказали, что она весила чуть меньше семи фунтов [6] 3 кг. .

Я развернула пеленку и внимательно осмотрела его тельце. Он был рослым и худым, с красивыми ручками и длинными пальчиками.

Я все ждала, что вот-вот меня охватит то чувство любви, как после рождения Лулу, — но этого не произошло. Чего-то не хватало. Вскоре мы оба заснули, он — у меня на руках, я — в окровавленной, сырой и — теперь уже — холодной постели.

Стук ширмы оповестил меня о приходе Лулу из школы. Она взбежала по лестнице в мою спальню и схватила своего маленького братика.

— Посмотри, мам, какой он красивый! Настоящий маленький индеец!

Она взъерошила его волосы.

Слова эти мне не понравились, но это была правда. Я взяла Лулу за руку и сказала:

— Сходи, пожалуйста, и приведи ко мне Клару, Лулу. Пусть до твоего прихода за малышом посмотрит мать Джорджа.

Лулу послушно отправилась к соседке. Через несколько минут пришла Клара. Лицо у нее было радостное, но радость быстро померкла, едва она меня увидела.

— Ты в порядке? Тяжело тебе пришлось? Я не видела, когда приезжал доктор, не то пришла бы помочь.

Я старалась говорить своим обычным голосом, но по-прежнему не могла выдавить из себя ничего громче шепота.

— Мать Джорджа приняла его сама, но мне нужно, чтобы ты помогла мне помыться.

— Она что, даже не вымыла тебя после родов?

— Нет, просто взяла его и ушла. Кажется, я потеряла много крови, Клара — сил нет даже пошевелиться.

Клара отвернула покрывало и ахнула.

— Она что, даже послед не приняла? Боже правый, Мод, ты ведь могла умереть!

— Только Лулу не говори, — попросила я, поднеся палец к губам.

Клара кивнула. Она пододвинула к кровати стул и взяла простыню из лежащей на нем стопки белья. Встряхнув, она накинула ее на стул и склонилась ко мне.

— Обхвати меня за шею и держи крепче, Мод, я сейчас усажу тебя на стул и приберу постель.

Я замотала головой.

— Я слишком тяжелая, Клара. Попроси мать Джорджа, пусть она тебе поможет.

— После того, в каком состоянии она тебя оставила, я ни о чем просить не собираюсь.

Я обняла Клару за шею, а она подхватила меня левой рукой под коленки, правой — за талию и наполовину подняла, наполовину стащила меня с кровати на стул. Затем она сменила постель и вымыла меня. Мне было ужасно стыдно.

— Клара, мне так неловко, что не могу сделать этого сама.

— Ерунда, может быть, когда-нибудь и мне понадобится твоя помощь.

— Где ребенок?

— На кухне, с Лулу и бабушкой. Они так щебечут над ним, будто никогда младенца не видели.

— Это хорошо, что они его полюбили, Клара.

— Конечно, полюбили. И все будут его любить!

— Клара, можно тебе сказать одну ужасную вещь? Обещай, что не рассердишься.

Клара на секунду прекратила меня мыть.

— Все, что угодно, Мод.

— Пока я его кормила, все ждала и ждала, но этого так и не произошло.

— Чего?

— Когда мне в первый раз принесли Лулу, мое сердце переполнилось такой любовью, что я думала, оно вот-вот разорвется.

— У меня было так же.

— А к этому ребенку я не почувствовала ничего, — призналась я, глядя ей прямо в глаза. — Со мной что-то не так?

— Ты просто устала, вот и все. Когда встанешь на ноги, все будет нормально. У тебя прекрасный, здоровый малыш. Ты сразу же его полюбишь.

Я кивнула, но в глубине души знала, что никогда не буду любить этого ребенка так, как должно. Клара закончила меня мыть, одела в чистую сорочку, уложила и подоткнула одеяло.

— Ну вот, ты как новенькая. Отдыхай. Я спущусь и принесу тебе поесть.

— Я не голодна.

— Мне все равно. Ты должна поесть и попить, иначе не будет молока для маленького.

Клара вышла, и я задремала. Как хорошо снова быть чистой и сухой и в тепле! Она принесла мне поднос с ужином, и я поела так, будто бы до этого меня морили голодом, и снова провалилась в сон. Когда я вновь проснулась, Клара сидела на стуле у моей постели, а на дворе было темно.

— Который час? — спросила я спросонья.

— Почти восемь. Ты долго спала.

— Мне нужно пописать.

— Ладно. Сможешь встать и сходить на горшок, или подставить под тебя что-нибудь?

— Мне так стыдно, Клара, но, боюсь, я не смогу выйти на двор. Попробую встать и сходить на горшок.

Клара вытащила из-под кровати керамическую чашу, снова помогла мне встать с постели и подержала сорочку, чтобы я смогла присесть. На это ушло несколько минут, и когда у меня наконец получилось, Клара облегченно вздохнула, поскольку это означало, что «там» у меня все в порядке. Она снова усадила меня на постель и подоткнула одеяло.

— Сейчас покормлю тебя супчиком — специально сварила!

Через пару минут она вернулась с миской куриного бульона и несколькими ломтиками хлеба. Лишь почувствовав его насыщенный аромат, я поняла, что снова проголодалась.

— Ты ешь, а я пока схожу и вынесу горшок, — сказала она. — Я быстро.

Я доела и выпила стакан воды.