Петр Худяков - Путь к Цусиме

With the baltic fleet at Tsushima, by Lieut. R.D. White, United States Navy. Помещаемая здесь заметка составлена Уайтом на основании сведений, полученных от одного лица, присутствовавшего при сражении. He имея определенного отношения к битве, он принял на себя обязанности наблюдать я заносить все эволюции битвы. Эту обязанность он выполнил с удивительной осторожностью и аккуратностью. Время, когда были выполнены известные маневры и характер этих маневров, неоспоримы. Расстояние на котором он наблюдал каждый случай, измерялось или по дальномерам Barr and Stround, или определялось временем полета 12-дюймового снаряда. Направления записывались с осторожностью. Ценность его наблюдений заключается в том факте, что, будучи близко знаком с современной военно-морской наукой, он искал не картинности в описании битвы, а положений технического интереса, положений, которые зиждятся на принципах, руководствующих конструкцией, содержанием и тактикой. Уайт сожалеет, что не может открыть имени автора этого описания. Достаточно будет сказать, что его ум, его желание говорить по этому предмету честно и беспристрастно, его тонкое знание всех сильных и слабых сторон построенных и строящихся военных судов, его сильная наблюдательность вообще и в частностях, его основательное знание правил военно-морской современной техники и войны заслужили восхищение и уважение Уайта. Данные здесь выводы ни в коем случае не являются плодом воображения Уайта, а составляют заключения самого очевидца ("Scientific American Supplement", 1906, August 11 and 18, №№ 1597, 1598). Русский перевод сделан возможно ближе к английскому оригиналу. Подстрочные примечания к этому переводу составлены мной по источникам, разбросанным в русской литературе, а также и на основании писем товарищей. П. Худяков.

"Урал" просил разрешения нарушить эти разговоры, во ему было отвечено по семафору: "не мешать Японцам телеграфировать" (см. издание "В. К. А. М., Военные Флоты", 1906, стр. 89 приложения). П. X.

Перед боем "Урал" не был использован для той цели, для которой он предназначался; а в бою 14 мая он сам чуть не сделался источником наших несчастий: около 4 ч. дня был момент, когда, делая эволюции, на всем ходу крейсер вдруг лишился своего руля и шел прямо на "Жемчуг"; последний спасла только бдительность его командира, сделавшего быстрые распоряжения (см. "Нов. Bp.", 1905, № 10.554). П. X.

Часов около десяти утра, — пишет мне один из наших уцелевших в бою товарищей, — нам встретилось несколько парусных шлюпок; они шли как с правой стороны, так и с левой. Кто это был, рыболовы или кто другой, осталось неизвестным; но мы пропустили их, не уничтожив"… П. X.

Около половины двенадцатого начался у нас обед для команды: и завтрак для офицеров. И то, в другое происходило посменно и наскоро, невзирая на торжественный царский день. В конце завтрака, за первым бокалом шампанского, выпитым на "Суворове" за здравие Их Величеств, "дружное, смелое "УРА!" огласило кают-компанию и последние его отголоски слились со звуками боевой тревоги, доносившейся сверху"… При первой же вслед за этим перестройке боевого отряда броненосцев, сигналы не были поняты ими, и маневрирование их вышло неудачным (см. брошюру кап. Семенова, стр. 33–34). П. X.

Перед началом боя адм. Того отдал приказ: "От этого дня зависит существование нашей родины. Нынешний день требует храбрости и энергии каждого офицера и каждого матроса".

Последовательные перемещения боевых отрядов обоих эскадр, русской и японской, передает помещенная здесь карта боя, составленная Уайтом. Сплошной линией на этой карте отмечен путь русского отряда; пунктир из черточки и одной точки (или черточки в двух точек) указывает путь следования японского отряда; пунктир из одних черточек отмечает путь, по которому несло "Суворова", когда он вышел из строя и лишился возможности управлять своим рулем. В различных местах на этих линиях цифрами отмечены в кружках часы и минуты; расстояния между головными кораблями обоих эскадр везде даны в ярдах, а в скобках — в верстах. П. X.

Один из уцелевших офицеров с "Ослябя" неудачи своего корабля картинно характеризовал в плену в следующих словах: "Ну, да! Кто ж говорит? Хорошо стреляют… Но разве это прицел? Разве это уменье?.. Счастье! Удача! Чертова удача! Три снаряда один за другим почти в одно место! Понимаете? — Все в то же место! Все в ватерлинию под носовой башней!.. He пробоина, а ворота! Тройка проедет! Чуть накренились, стала подводной… Такой водопад… разумеется, переборки не выдержали…" (см. брошюру кап. Семенова "Цусимский бой", стр. 110). П. X.

Впечатление опрокидывания этого гигантской высоты броненосца было ошеломляющим. С других кораблей было ясно видно, как с палубы люди карабкались на его борта, как они цеплялись, скользили, падали, раздавливались падавшими на них надстройками или сметались дождем вражеских снарядов ("Нов. Bp.", 1906, № 10.497). Перевертывание и затопление броненосца произошли так неожиданно для команды, что, во время рокового крена на левый борт, команда правого борта продолжала еще стрелять из орудий. Под градом снарядов были спасены с "Ослябя" только 176 человек, из них 4 офицера. Многие из них сильно изранили себя в самую последнюю минуту, цепляясь за ободранную обшивку корабля. П. X.

Первый же японский снаряд, попавший в "Суворова", угодил как раз в его временный перевязочный пункт. Он был устроен, казалось бы, в самом укромном месте, — на верхней батарее, у судового образа между средними шестидюймовыми башнями. Здесь сразу погибло много народа, образовав "груды чего-то, в чем с трудом только можно было угадать остатки человеческих тел"… В этой массе погиб и судовой священник, но киот с образами и доктор уцелели; "не разбилось даже стекло большого киота, перед которым в висячем подсвечнике мирно горело несколько свечей… (Кап. Семенов — "Цусимский 6ой". П. X.

По словам уцелевших офицеров штаба (см. брошюру кап. Семенова), через четверть часа от начала боя, когда расстояние между нами и неприятелем было, пожалуй, менее 20 кабельтовых (около 3 верст), "в бинокль Цейса можно было различить на японских броненосных судах стоящими в целости даже коечные ограждения на мостиках, группы людей"… A у нас… "Ослябя" пылал; на "Суворове" — сильнейший пожар и картина полного разрушения: "пылающие рубки на мостиках, горящие обломки на палубе; сигнальные дальномерные станции, посты, наблюдающие за падением снарядов, — все сметено, все уничтожено; крыша 12-дюймовой кормовой башни была уже разорвана и погнута кверху, хотя башня еще вращалась и стреляла"; а главное — везде груды трупов, масса раненых; давал себя уже чувствовать недостаток свободных рук команды; их можно было бы иногда оторвать только от своего специального дела; поэтому "убитых оставляли лежать там, где они упали, но даже и на уборку раненых не хватало рук"; не хватало их и на тушение пожаров… "Александр III-й" и "Бородино" тоже были окутаны дымом пожара "… П. X.