Валерий Воскобойников - Утренние колокола. Роман-хроника

Фридрих шел с вечера в дом Ханчке, и было ему грустно.

Он вспоминал свой первый вечер: ученик младшего класса читает баллады. Голос прерывается от волнения, но ученик побеждает страх и читает дальше… А теперь остался лишь год, а потом иная, неизвестная жизнь.

Он подошел к дому, окна были темны, лишь в комнате пожилой Берты, служанки, горел свет.

Она и открыла ему дверь, и ветер едва не задул свечу.

– Вам записка от отца, Фридрих. Он просил немедленно быть дома, завтра утром.

Записка была коротка, словно отец не уезжал на несколько месяцев, словно они расстались час назад.

«Странно, к чему такая спешка? Я бы и сам сразу пришел, как только узнал о его возвращении», – подумал Фридрих.

Двадцатисемилетний мелкий торговый служащий Фердинанд Фрейлиграт подъезжал в почтовом дилижансе к Вупперталю. Он ехал завоевывать Германию.

Краснолицый пожилой кучер сидел на своем жестком высоком сиденье, громко щелкал бичом, погоняя лошадей, а подъехав к городу, звучно протрубил в рожок.

Пассажиры в полутемном широком купе, изнывая от жары, обмахивались цилиндрами. И никакого им не было дела до тревожных волнений конторского служащего.

Фердинанд Фрейлиграт работу свою ненавидел.

Он писал стихи с восьми лет и всю жизнь мечтал стать поэтом. Отец его, небогатый школьный учитель, с гордостью показывал стихи сына друзьям. Друзья дружно хвалили их.

А потом объявился дядя, брат покойной матери. Дядя долго слонялся по свету, скопил небольшое состояние, основал коммерческую контору в шотландской столице, Эдинбурге. Он был не ахти как грамотен и нуждался в верном молодом компаньоне. Детей у него не было. И он предложил отцу Фердинанда хорошую сделку. Сын учится торговому делу, а научившись, становится равноправным компаньоном и единственным наследником состояния.

Фердинанду было пятнадцать лет, он зачитывался Вальтером Скоттом и мечтал оказаться на земле туманных горных лугов среди благородных шотландских героев.

– А разбогатев, ты в любой момент сможешь продолжить образование, – убеждал себя и сына отец.

Фердинанд оставил последний класс гимназии и переехал в маленький городишко Зост, стал учеником в торговой фирме.

Семь лет он вел конторские дела, а вечерами изучал языки, перечитывал книги путешественников и историков, мечтал о неизвестных далях и писал, писал стихи.

Он полюбил английских поэтов, новых и старых, перевел их на немецкий, и переводы эти напечатали вестфальские журналы.

К тому времени дядя, не дождавшись опытного в коммерции компаньона, обанкротился. И у Фердинанда не осталось ничего, кроме унылой службы да увесистой стопки тетрадей со стихами.

После работы он зачитывался Байроном, думал о путешествиях, а днем проверял и переписывал счета, да посматривал сквозь пыльное окно на пустынную улочку маленького городка.

Но он не сдался. «Для начала надо переехать в большой порт. Быть может, там удастся поступить на парусник и уйти в плавание», – решил Фрейлиграт.

Он переехал в голландский город Амстердам и стал служащим в богатом торговом доме.

Днем он послушно и старательно работал, вечером блуждал вдоль берега и под шум накатывающихся пенистых волн слагал стихи о далеких странах.

И в каждом стихотворении были несбывшиеся мечты, неосуществленные желания.

В эти годы европейские страны осваивали дальние берега, и какой германский купец, фабрикант не мечтал об основании филиала своей фирмы в далекой загадочной Африке, в стране обещаний – Америке.

Стихи Фрейлиграта стали охотно печатать. Неожиданно на них обратил внимание сам Шамиссо, а потом и друг Гете – Иммерман.

Скоро его стихи вошли в лучшие немецкие альманахи, и знаменитые писатели хвалили их в своих рецензиях.

Так началась слава.

О Фрейлиграте говорили во многих домах, его стихи декламировали на уроках в гимназиях, но в торговой фирме амстердамского купца Сигриста ему не с кем было поделиться ни радостью, ни успехом. Там рассмеялись бы, услышав, что их аккуратный, послушный Фрейлиграт – знаменитый поэт.

Он решил вернуться на родину, в Германию. Барменская торговая фирма «Эйнер и сыновья» предложила ему место конторщика, а Иммерман и Шамиссо обещали помочь с первой книгой стихов.

Утром Фридрих подходил к дому с тревогой. Что могло случиться, раз он понадобился так срочно?

Первым он увидел отца.

Отец ходил по гостиной, бодро распевая военный марш.

– А вот и он! А вот и он! – пропел радостно отец. – Элиза, вы посмотрите, он уже бриться начнет скоро! Самостоятельный молодой человек!

Фридрих в нерешительности остановился у двери.

– Только что заходила фрау Гребер, рассказывала, как хорошо тебя принимали вчера на празднике, Фред, – проговорила, улыбаясь, мама.

Но отец, поморщившись, перебил ее.

– Да, мой мальчик, все эти праздники надо оставить. Оставить и забыть навсегда. А тебе пора становиться настоящим мужчиной. С завтрашнего дня ты становишься коммерсантом, представителем фирмы «Эрмен и Энгельс».

– Какой фирмы? – переспросил пораженный Фридрих.

– Элиза, он не знает самого главного! У своих греческих героев он знает всю родословную. Ну как же – «Этеокл и Полиник». А дела собственного отца от него далеки. Так вот, мой мальчик, сегодня ты можешь улыбаться и радостно петь. А несколько месяцев назад мы стояли перед такой бездной, в какую и заглянуть страшно. Оба моих брата жаждали разрыва. Они не могли взять в толк, что, разделив основной капитал, каждый из нас становился втрое беднее. Но бог помог мне напрячь все силы, и теперь наша семья, – отец показал на Фридриха, маму и себя, – совладельцы новейшей фабрики в Энгельскирхене, а в ближайшие годы мы откроем филиал в Манчестере, Бармене. А потом, мой дорогой старший сын, мы с тобой поплывем в Индию, в Американские Штаты, и там тоже будет стоять наша контора. А эти два простофили, мои родственники, будут вымаливать у нас пощаду.

– Но как же гимназия? Ведь через год…

– Именно, через год. А мне ждать некогда. Я взял огромный кредит, надо выплачивать проценты, и на счету каждый зильбергрош. Мне нужен Фридрих – работник фирмы, а не Фридрих – гимназист, и не адвокат, и не пастор, или кто там еще. С завтрашнего дня можешь забыть всю свою гимназическую премудрость. Зато хитрую простоту коммерции изволь выучить наизусть.

Фридрих поднялся в свою комнату, сел перед секретером, руки у него дрожали, он не знал, что сказать и сделать. Лишь голос отца постоянно разламывал тишину в доме.

Доктор Ханчке был огорчен и растерян.

– Я пробовал убедить вашего отца, мой мальчик, но это выше моих сил, – сказал он, когда Фридрих пришел к нему за вещами. – Остается надеяться лишь, что вы сумеете сами пройти тот курс наук, которого лишаетесь, избрав иную деятельность. Берта уже сложила ваши вещи, мы договорились с возчиком, и он приедет за вашим сундучком через час… А теперь посидите тихо, я допишу ваше выпускное свидетельство.