Давид Розенсон - Бабель: человек и парадокс

Бабель был официально реабилитирован 18 декабря 1954 года, после чего при Союзе писателей была создана комиссия по его литературному наследию.

В 1957 году Эренбург написал большую статью из шести разделов, занявшую почти шесть подвалов в двух номерах «Литературной газеты»; в третьем разделе Эренбург пишет, отвечая на заявление итальянского критика о прискорбном состоянии российской печати, в которой уже десятки лет не публикуются выдающиеся российские авторы: «Да, у нас почти двадцать лет не печатали Бабеля, скупо и неохотно переиздавали стихи Багрицкого… Как бы ни были различны творческие индивидуальности Бабеля, Багрицкого, Ильфа и Петрова, все они были глубоко советскими писателями и вдохновлялись советским народом. Судьба Бабеля трагична: его оклеветали и погубили низкие люди. Вскоре выйдут в свет его сочинения, прочитав их, каждый увидит, насколько этот писатель был связан с советским мироощущением…»

Однако ни реабилитация Бабеля, ни страстное описание Эренбургом произведений Бабеля как трудов советского писателя, верящего в революцию и несправедливо осужденного вместе со многими другими жертвами того времени, не спасли книги Бабеля от повторного запрета.

Эренбург написал предисловие к однотомнику Бабеля, но выход книги в свет был отложен. Девятого августа 1957 года Эренбург написал секретарю ЦК КПСС П. Н. Поспелову о том, что французские, венгерские и итальянские издатели интересуются его вступлением к сборнику Бабеля, но разрешение на публикацию никак не удается получить.

Седьмого сентября 1957 года во избежание международного скандала разрешение было подписано. Сборник издали тиражом семьдесят пять тысяч экземпляров, и его практически невозможно было купить. Предисловие Эренбурга было также напечатано во французском и итальянском изданиях и воспроизведено в других книгах писателя.

Но ожидаемой реакции не произошло. Двадцать седьмого декабря 1957 года заведующий отделом культуры Д. А. Поликарпов подписал «Записку отдела ЦК КПСС об ошибках предисловия И. Г. Эренбурга к однотомнику сочинений И. Э. Бабеля».

В записке официально заявлялось, что предисловие «… написано с групповых позиций и не дает объективного представления о писателе… И. Эренбург искусственно возвышает… И. Бабеля, подчеркивая его „особый талант“, „особое восприятие мира…“. В статье ни слова не сказано о противоречивости творчества Бабеля, о его ошибках и заблуждении».

Кто бы подумал, что такое возможно? В докладной записке также указывалось, что журналы «Вопросы литературы» и «Знамя» должны заняться анализом и публикацией ошибок, сделанных Эренбургом в хвалебной статье про Бабеля; далее настоятельно рекомендовалось, чтобы «Литературная газета», где Эренбург напечатал свою обширную статью, пересмотрела свой взгляд на ценность его комментариев.

На следующий же день секретарь ЦК П. Н. Поспелов поставил на докладной записке резолюцию: «Согласен», превращая ее в директиву ЦК, обязательную к выполнению. Ее выполнили: «Литературная газета» (24.04.1958) и «Знамя» (№ 4, 1958) обрушились на Эренбурга за то, что он посмел хвалить Бабеля.

В статьях формально сохранялась крупица уважения к таланту Бабеля, но проведенный Эренбургом анализ влияния и литературного стиля Бабеля смешали с грязью; что гораздо хуже, манера письма Бабеля объявлялась устаревшей («На манере этого писателя явственно сказалось влияние декадентской литературы предреволюционных лет»).

Авторы статей дошли до того, что обвинили Бабеля — по тем временам такое обвинение было равносильно удару ножа в спину — в том, что его произведения содержат «неясность, запутанность мировоззрения». Они назвали Бабеля «далеким от народа» человеком, не понимающим идеалов и целей революции. Разгром был полным. Несмотря на официальную реабилитацию, видимую влиятельность Эренбурга и его выступление в защиту Бабеля, советская цензура не допускала книги Бабеля в печать.

Из-за описанных событий и официального осуждения любых положительных отзывов о Бабеле — «человеке, который не понимает революцию» — пройдет еще десять лет, пока государство разрешит публиковать его произведения.

Эренбург, несмотря на все нападки, предпринимал всяческие усилия, чтобы воскресить память о Бабеле. По большей части, кроме строго ограниченных эмоциональных выплесков в мемуарах, эти неустанные усилия обеспечили базу для будущих публикаций. Пройдут еще десятки лет после официальной реабилитации Бабеля, прежде чем его публикации станут легко доступны мировому читателя, и вынужденное молчание Бабеля продолжалось. Произведения Бабеля были слишком влиятельны, и власти не могли рисковать.

Таким образом, мы видим: израильская критика постоянно откликается на все перипетии возвращения Бабеля в литературу.

Советская печать находится под пристальным вниманием израильских литераторов, владеющих русским языком.

В последнем абзаце Йоффе ссылается на статьи о Бабеле в книгах «История русской советской литературы» (1963) и «Очерки истории русской советской драматургии» (1963) и на воспоминания о Бабеле Паустовского, Эренбурга, а также на статью «К творческой биографии Исаака Бабеля» Л. Лифшица в «Вопросах литературы» (1964). То есть израильский автор внимательно отслеживает появление имени Бабеля на страницах книг, которые знаменовали отказ от сталинской схемы истории советской литературы и учитывали процесс реабилитации и возвращения к читателям погибших классиков. То же самое касается и мемуаров, и статьи о Бабеле на страницах одного из главных литературоведческих журналов «Вопросы литературы».

Упоминает Йоффе публикации в еврейских и нееврейских периодических изданиях за 1964 год, чтобы показать значительность Бабеля в русской советской литературе.

Разумеется, важнейшим событием для чисто ивритского восприятия творчества Бабеля был выход в свет сборника его произведений на иврите. Так как сам процесс перевода является специфической формой рецепции, тем более в переводах Авраама Шленского, мы выделяем эти рецензии в особый раздел.

Бабель И. Сипурим (Рассказы). Серия «Шедевры мировой литературы» / Пер. А. Шленского. Тель-Авив: Сифрият поалим («Библиотека трудящихся»), 1963. С. 348.

«Ицхак Бабель на иврите». Заметка начинается так (перевод с иврита):

«Когда впервые были опубликованы рассказы Ицхака Бабеля (около сорока лет назад в подлиннике, по-русски, и около тридцати лет назад — в английском переводе), многие были удивлены и самим фактом существования еврея в армии красных казаков, и тем, каковы были эти рассказы того „еврейского казака“. Однако со временем никто о нем больше не слышал, он стал жертвой сталинских репрессий, и имя его забылось. Сейчас увидели свет рассказы этого русско-еврейского писателя в превосходном переводе на иврит».