Питер Хук - Хасиенда: Как не стоит управлять клубом

Казалось бы, у нас было всё, что нужно для клуба. Но всё равно накануне открытия Терри Мейсон, активно участвовавший в строительных работах, и наш технический тур-менеджер Корки Колфилд пропадали в клубе вместе с Аланом Эразмусом, помогая ему с последними деталями. Корки, уже имевший на тот момент опыт работы в клубах, огляделся и спросил, где у нас гардероб, а то он, мол, его не заметил.

«Гардероб? Вот блин...»

Они забыли про гардероб. Не имея времени на перепланировку, они решили использовать для гардероба крошечную кладовку возле входа.

Одним из прекрасных доказательств популярности Factory я считаю ажиотаж с членством. Комиссия по лицензированию сработала чудесно и решила ограничить нас лицензией «только для членов». И мы были вынуждены перейти к плану Б.

Только у нас его не было, и эта проблема с членством постоянно занимала наши умы. Но когда мы взялись за дело, последовали фантастические результаты.

Это напоминает мне вот о чём: недавно одна девушка обратилась ко мне и попросила подписать её членскую карточку Хасиенды. Карта имела номер 6724. Я прифигел, поскольку думал, что мы напечатали только две тысячи карт. Но, похоже, количество владельцев карт приближалось к семи тысячам. Каждая стоила 5,25 фунта. (Раз уж мы заговорили об этом, почему не 5,1? Только представьте себе: номер FAC 51 в нашем каталоге за 5,1 фунта. И как только Тони не додумался до этого?) Клуб мог бы заработать более 35 000 фунтов. Я позже поинтересовался у Майка Пикеринга, почему эта цифра не фигурировала в отчётах. Он был не в курсе.

Люди со всего мира становились членами клуба, понимая, что могут никогда не попасть в саму Хасиенду. Но они хотели внести свой вклад в наше дело. Это великое признание наших заслуг. Многие до сих пор дорожат своими членскими картами.

Дизайн этих карт разработал Сэвилл, и доставлены они были позже назначенного срока. По этой причине для открытия пришлось напечатать временные карты, что стоило нам больших расходов. Да, членские карточки сейчас достояние коллекционеров, но эти временные представляют гораздо большую ценность. Помимо этого, Сэвилл отвечал за приглашения на открытие клуба, с которыми тоже опоздал.

Приглашения предназначались музыкантам и журналистам, которые были движущей силой музыкальной сцены Манчестера. Они и так пришли. Уилсон сказал, что те, для кого построили клуб, могут прийти в следующий вечер и послушать Cabaret Voltaire.

21 мая 1982 года выступал комик Бернард Мэннинг. Динамики гудели и фонили, и все согласились, что ещё очень много куда расти. Хьюэн Кларк был диджеем в тот вечер. За живую музыку отвечали ESG, которые, случайно или намеренно, прекрасно соответствовали задумкам Хасиенды. Трио молоденьких сестёр (за ними присматривала их мама) из Нью-Йорка, ESG играли низкочастотный, сдержанный фанк, направление, вдохновлявшее исполнителей в жанрах нью-вейв, панк и хип-хоп. В то время они были основной группой нью-йоркской клубной сцены, сильно впечатлившей руководство Хасиенды и обеспечившей возможность выступлений Public Image Limited и A Certain Ratio. Выступление последних привлекло внимание Тони Уилсона. Он, в свою очередь, пригласил их на Factory в 1981 году для записи миньона «You’re No Good», который продюсировал Хэннет. Запись включала модный и повлиявший на целое поколение трек «UFO», использовавшийся для многих семплов.

«Мы были ещё детьми, — рассказывает о выступлении в Хасиенде певица Рени Скроггинс. — Было интересно, что мы выступаем в новом месте, не в Бронксе. Когда меня спрашивают, каково это, выступать на открытии клуба... Что сказать... Повсюду были опилки. Строительные работы ещё не были завершены. В моей памяти отпечаталось, что было много опилок и много выпитого кофе. Не могу сказать, что это приятные воспоминания. И звук ещё только тестировался — настоящее сумасшествие».

В тот вечер клуб был заполнен до отказа (по словам Уилсона, пустовал он следующие пять лет). Посетители с трудом справлялись с системой электронных билетов у бара — подобная использовалась в супермаркетах и в Danceteria. Но за океаном эта система распространения не получила, и спустя несколько месяцев от неё отказались. Посетители мероприятия вспоминают запах краски, доски на полу и то, что в клубе было светло, просторно и очень холодно.

Я пошёл на открытие клуба со своей тогдашней девушкой Айрис. Как и все, мы получили приглашение по почте.

Диджеем был отличный парень, фирменно шепелявящий Хьюэн Кларк. Из-за дефекта речи мы дразнили его фразой «Хашиенда долшна быть поштроена». Он работал с нами долгие годы. Человеком он был тихим и скромным. Я не помню особо, какие у него были музыкальные предпочтения, но в целом у меня остались самые лучшие воспоминания о нём. Повального увлечения диджейством тогда ещё не было. На открытии он выступал между другими музыкантами, но никто не обращал внимания, какие записи он ставил.

Ведущим был Бернард Мэннинг. Он был комиком и владельцем всемирно известного Embassy Club на Рочдейл-роуд в Манчестере (заведение пережило и его самого, и наш клуб). Я жил там недалеко, в Мостоне. Робу и Тони казалось, что в этом будет определённая ирония — вставить его в программу открытия. Для них он представлял образец старой школы, свойственной пролетарскому клубу, на смену которому должна была прийти Хасиенда. Аудитория была ошарашена, и это понятно. А что касается Мэннинга, он с первого взгляда определил, что клубом управляют кретины. Он ржал как ненормальный, когда мы пытались заплатить ему. Он повернулся ко мне, Робу и Тони и сказал: «Оставьте деньги себе. Ведь вы никогда раньше не управляли клубом, правда?»

Мы озадаченно уставились на него, не понимая, о чём он.

«Чёрт возьми, возвращайтесь к своим делам. Управление клубом не для вас. Бросайте это, пока ещё не поздно». И вышел.

Мы усмехнулись, думая: «Ну мы ему ещё покажем!»

В тот вечер Мэннинг решил, что всё обречено на провал. Никто в зале не мог разобрать, что он говорил через усилитель, поскольку аппаратура и акустика в зале были ужасными. И это озадачило аудиторию. Возможно, выступление Хьюэна я не запомнил по этой причине тоже. Звук был ужасен, реально невыносим. Если поначалу я чувствовал себя немного в стороне от дел, то ужасное качество звука (особенно позже, на концертах) не могло оставить меня равнодушным, и мне пришлось подключиться. И, слава богу, мне удалось исправить ситуацию. Спустя несколько месяцев, когда Крис Хьюитт из Tractor Music исследовал нашу аппаратуру, он обнаружил, что работают лишь два динамика из двадцати. Остальные восемнадцать сразу сгорели. (Очередная подстава, на этот раз от Court Acoustics, содравших с нас 30 000 фунтов за так называемую первоклассную технику.)

Оказалось, что Хасиенда, один из крупнейших клубов своего времени, держалась на системе громкой связи.