Питер Хук - Хасиенда: Как не стоит управлять клубом

Помимо этого, нас в прямом смысле ограбили. Как-то утром в понедельник работники клуба подсчитывали прибыль, прежде чем положить её на счёт в банк. Уборщики тоже были здесь, делали свою работу. Всё как обычно после выходных.

Внезапно в клуб ворвались вооружённые люди и, угрожая пистолетами, всех связали и забрали деньги.

Полицейское расследование не дало результатов, и мы решили забыть об этом происшествии. Однако спустя три недели один из сотрудников клуба сказал уборщице: «Отличный загар! Ездила в отпуск?»

«Да, — ответила она. — Хочешь, покажу фотки?»

«Конечно».

И та показывает фотографии с Барбадоса или откуда-то ещё, и среди них—снимок, на котором она на пляже в обнимку с одним из ограбивших нас ублюдков. Это был её парень.

Попалась.

Что бы ни происходило, Хасиенда была прекрасным местом для тусовок. Внизу находилась парикмахерская Swing, где висело объявление для студенток: «требуются модели». Стоило там появиться, как парикмахеры-мужчины соблазняли посетительниц, обещая бесплатный проход в клуб. Такой вот уход за собой.

Но в основном она была местом отдыха. Своего рода культовым, но никак не источником прибыли. Там перебывали все группы Factory в полном составе. Там я получил первую бесплатную услугу — стрижку за счёт Neil, Neil, Orange Peel. И это было единственное, что они заплатили в качестве аренды. В итоге Swing закрылись, но остались тазы — странное напоминание о том, что тут было.

Жалобные заявления Хьюэна Кларка о размещении диджейской кабинки стали легендарными, и в 1984 году, наконец, случилось. К сожалению, клубу это опять стоило дополнительных денег. Решили, что кабинку следует перенести из комнаты, находящейся сбоку от сцены (диджей не мог видеть аудиторию оттуда), на балкон, где была сооружена деревянная основа. Бен Келли явно возражал, но идея оказалась хорошей, в результате открывшей путь для новой эры диджеев-суперзвёзд. Образом клуба становился окружённый дымом диджей, взирающий на творящееся внизу безумие и простирающий над толпой руки — почти как Христос.

Эта эпоха наступала. Клуб уже начинал работать больше как площадка для мероприятий, но в нём по-прежнему проходили легендарные концерты.

Когда New Order не были на гастролях, я всегда посещал выступления групп. Иногда я встречал там Барни, хотя мы никогда не тусовались. Мы могли кивнуть и сказать друг другу «здорово», но общаться нам не приходилось. Мы были из разных компаний. Если мы где-то и пересекались, то только в New Order.

Мы были испорчены большими потоками людей, проходившими через нас в то время. С одними мне нравилось общаться, с другими — нет. Независимо от мероприятия, сближаться с кем-либо мне не приходилось. Я полностью согласен с тем, что «не следует встречаться со своими кумирами». А что если они окажутся отвратительными или самыми обычными людьми? Ох, с возрастом я хорошо это усвоил.

Помню, как встретил Джонатана Ричмена. Он, будучи в бешенстве, настаивал на том, чтобы играть без подзвучки, чтобы было слышно только его голос и акустическую гитару. Пришли двести человек, и никто его слышал. Народ либо смеялся над ним (поскольку он выглядел как сбежавший из дурдома), либо игнорировал его. Концерт оказался абсолютным провалом, хотя и очень смешным. Забавно, но пару месяцев спустя я видел его аналогичное выступление в клубе Алана Уайза Six Six Six на Феннел-стрит — абсолютно потрясающее. Его подход сработал в маленьком помещении, но провалился в большом. Некоторые концерты именно такие: всё зависит от площадки.

Джонни Сандерс (ещё один мой кумир) исполнял «Chinese Rocks' трижды за выступление. В итоге его, мягко говоря, добил рок-н-ролльный образ (бывший вокалист New York Dolls боролся с героиновой зависимостью и умер в возрасте тридцати восьми лет при загадочных обстоятельствах). Досадно, что Heartbreakers были первой группой, которых мы разогревали в Rafters, но мне это нравилось. Мне нравится этот экстремальный образ жизни, нравится быть его свидетелем.

Ещё я был большим поклонником Pogues, несколько раз блестяще выступивших в качестве хедлайнеров. Я слышал их где-то ещё. Однажды New Order были хедлайнерами на фестивале WOMAD, который устраивал Питер Гэбриэл на острове Уайт. Наши палатки-гримёрные находились по соседству, и мы по ошибке завалились к Pogues. Там были напитки и большой буфет, и это дарило ощущение гостеприимства.

Потом мы вернулись в нашу гримёрную, а там оказался осёл. Реально — большой, мать его, бурый осёл!

Мы вывели его и потащили в гримёрную Pogues, где он съел всё, что было прописано в их райдере. Ещё мы стырили выпивку. Они были в бешенстве, когда приехали. Гомерически смешно. Я часто думаю, что же в итоге случилось с тем ослом. Выбрался, наверное.

При участии Криса из Tractor я закончил переподключение новой звуковой системы с усилителями. Крис имел немалый опыт в этом. Позже мы с ним были совладельцами студии звукозаписи Suite 16 в Рочдейле. Автором названия снова выступил Тони Уилсон. Раньше там находилась студия Джона Брирли Cargo, где мы записывали первый сингл, изданный на Factory, а позже создали «Atmosphere». Сейчас он продаёт связанные с Joy Division реликвии. Всякий раз, когда вы видите в продаже что-то связанное с Joy Division, знайте, что это продаёт Крис Хьюитт. Похоже, он неплохо обеспечил себя, скупая вещи Joy Division и продавая их снова и снова.

Я был очень горд новой системой усиления. Она звучала значительно лучше прежней и стоила всего тысячу фунтов. Я её подключил и впоследствии контролировал. Каждую пятницу приходил её настраивать. На специальные мероприятия, например для большого количества выступающих, мы брали напрокат дополнительные усилители.

Эта аппаратура работала до 1988 года, когда мы потратились на большую акустическую систему от Wigwam Acoustics (однако изначальная система стоила ещё дороже). Благодаря ярко выраженным низким частотам она вызывала неприятные ощущения в носу и терроризировала публику целую неделю. В итоге мы снизили громкость со 140 до 130 децибел, после того как стали получать звонки от врачей: слишком много пациентов с «проблемой Хасиенды». Звук при этом стал отчётливее. Мы установили её в середине восьмидесятых, чтобы улучшить акустику. Это стоило ещё тридцать тысяч. Над дизайном работали Питер Сэвилл, Бен Келли и специалисты из Сол-фордского университета. Установкой занималась специальная компания. Выглядело стильно и просто фантастически. Но это ничего не изменило, чёрт побери. Иногда она падала сверху, как гильотина, всякий раз прихватывая добрую половину пластика с потолка. Но были в этом и приятные стороны. Энг Мэттьюс раздавала ошарашенным и перепачканным извёсткой посетителям бесплатные карточки пожизненного членства. Словом, конструкция стала настолько опасной, что мы были вынуждены её разобрать. (Однако получилось так, что большая часть системы всё ещё функционирует в клубе Tokyo Project в Олдеме, а микшерный пульт и вертушки диджеев находятся в Digital, в Ньюкасле. Их владелец Аарон Мэлор установил также здоровый кусок танцпола Хасиенды в другом своём клубе — Atomic в Эштоне. Вот это я понимаю: преданный фанат.)