Питер Хук - Хасиенда: Как не стоит управлять клубом

Итого за сегодняшний вечер произошло четыре драки, угроза оружием, два нападения на сотрудников бара, суровое наведение порядка в углу, купля-продажа наркоты в приемлемых масштабах (по крайней мере, приемлемых для нас).

Я улепётываю обратно в кабинку диджея, хочу притаиться там. Вскоре об этом забывают, так как все уже на ногах не стоят и ничего не замечают. «У нас тут всё серьезно». Приезжает полиция в надежде поймать сбежавших выпущенных под залог заключённых или зафиксировать употребление наркотиков — одним словом, доставить нам массу хлопот. Их сопровождают и охраняют от толпы наши вышибалы. Копы уезжают, облитые пивом и оплёванные, ничем на это не ответив. (Я не понимаю почему. Типа они так показывают, кто на самом деле сильнее?)

Затем появляются представители лицензирующих органов, которые начинают доставать Энг. В час сорок пять нужно заканчивать обслуживание и за пятнадцать минут собрать все открытые бутылки. Понятное дело, с этим больше всего проблем, поскольку никто не хочет расставаться со своей бутылкой (особенно бандиты, которые открыто презирают это правило). Но почему-то представители органов угрожают именно нам.

Проходит, кажется, всего несколько минут (слишком быстро!), часы показывают два ночи, и веселье заканчивается. Музыка вырубается, и толпа начинает скандировать: «Ещё одну песню! Ещё одну песню!»

Я говорю Грэму, чтобы поставил ещё одну.

«Ты уверен? — спрашивает он. — А Энг знает?»

Энг является владельцем лицензии и отвечает за то, чтобы мы закрывались в отведённое время, иначе представители властей могут нас закрыть.

«Конечно, она в курсе, — вру я. — Так или иначе, я тут главный».

Он включает «You Got the Love» Кэнди Стейтон. Я вскидываю руки вверх (прямо как Кэнди во время пения) и пою: «I know I can count on you». Каков придурок!

Зал гудит.

«Да! — ору я. — Да, да и ещё раз да!»

Но момент счастья быстро заканчивается. В кабинку влетает Энг и отвешивает мне тумака. Грэм уворачивается, а Энг снимает иглу с пластинки.

«Тут инспекция! — кричит она. — Спрячь её на фиг!»

Упс, я снова это сделал. Я могу быть совладельцем Хасиенды, но руковожу клубом не я, хвала Всевышнему. Я робко выхожу из кабинки и спускаюсь за Энг по лестнице.

«А мы можем запереться в знак протеста?» — интересуюсь я.

Она бьёт меня в грудь чем-то тяжёлым: «Нет! Вот твой ящик пива, а теперь катись к чертям!»

Чудесно.

Мы встречаемся с ребятами, несём ящик к выходу, залезаем в двухдверный форд «Эскорт» и едем на афтепати в Солфорд. Мы отъезжаем. Водитель виляет.

«Не волнуйся, он не пил», — говорит мне Твинни.

Мы открываем банки, вставляем кассету в магнитофон, выкручиваем громкость на полную и едем. У светофора на Регент-роуд мы останавливаемся. Оу, впереди полицейская машина.

Полицейская машина! А у нас, господи Иисусе, при себе наркоты больше, чем в больнице «Хоуп». А я ещё и в стельку пьяный.

«Спокойно, всё в порядке», — говорит водитель. Но когда зажигается зелёный, он не едет вперёд. Он дальтоник и именно из-за этого так дёргается.

Внезапно копы стартуют за нами. Всё кончено. Нас вытаскивают из машины, водителя уводят. И как же мы попадём домой?

Один из копов поворачивается ко мне и спрашивает: «Вы Питер Хук из New Order?»

«Зашибись, он наш фанат», — думаю я.

Я улыбаюсь, смотрю ему в глаза и говорю, что это я. «Не подбросите до Солфорда, офицер?»

«Иди на фиг, мне всегда больше нравились The Smiths», — отвечает он.

Нас оставили добираться до дома пешком. Сегодня заночую у Твинни, а в одиннадцать уже буду пить первую пинту в Swan. Сгинь, тоска!

Прекрасная ночь.

По барам и пабам я хожу с пятнадцати лет, с 1971 года. Тогда паспортов не спрашивали, и если ты выглядел достаточно высоким (более пяти футов), то тебя без проблем обслуживали. Первым баром, в котором я побывал, был Church, находящийся в Солфорде. Мы ходили туда с Терри Мейсоном, моим старым школьным приятелем, которого я знал с восьми лет и которому довелось некоторое время побыть менеджером Joy Division.

Мы тогда были сьюдхедами (постскинхедовская субкультура). Я пришёл в бар и, дрожа от страха, заказал пинту пива.

«Вам горькое или помягче?»

«Нет, просто пива».

Хрен знает, что он мне налил, но я убрался в сопли с одной пинты. Выйдя из бара, я поскользнулся и упал на кучу собачьего дерьма, что стало отличным началом моей дружбы с алкоголем. Между прочим, весьма символично: начинаешь пить — будешь в дерьме, ха-ха!

С Бернардом Саммером я познакомился еще в школе. Мы стали лучшими друзьями и оставались таковыми многие годы. После окончания школы я работал в Манчестерской ратуше. Именно там я исполнил свой первый ди-джей-сет: ставил музыку во время празднования Рождества сотрудниками нотариального отдела ратуши в 1975 году. Просто не верится!

Мы с Барни ходили во все клубы Манчестера. Обычно публика состояла из девочек в туфлях на каблуках и юношей в белых рубашках и пиджаках. Для нас эта публика была одета слишком цивильно. К 1977 году панк-рок уже существовал, но играли его только на отдельных концертах, после которых жизнь возвращалась в прежнее русло. Ребятам вроде нас было некуда пойти и продемонстрировать свой внешний вид, — не было регулярных мероприятий. Мы нуждались в Хасиенде даже тогда. Идеи по поводу клуба зародились именно в то время.

После концерта Sex Pistols в Lesser Free Trade Hall в 1976 году мы с Барни создали группу. Сначала она называлась Warsaw, а затем — Joy Division. В том составе я играл на басу, Барни — на гитаре, а Йен Кёртис пел. После двух неудачных попыток мы нашли барабанщика Стива Морриса. Он откликнулся на объявление, которое я разместил в музыкальном магазине в Маклсфилде.

Будучи группой, мы уже могли посещать разные мероприятия и играть там в своё удовольствие. Нам это очень нравилось, но всё равно клубная музыка Манчестера нас не устраивала. Моим любимым местом в то время был клуб Rafters. Барни, Терри и я ходили туда на концерты, которые устраивала контора Мартина Хэннета Music Force. Сам он играл на басу в группе Greasy Bear и совместно с парнем по имени Алан Уайз владел концертным агентством в Манчестере. Мартин имел незаслуженную репутацию самого быстрого промоутера в северной части Англии из-за своей привычки быстро удирать с деньгами, ха-ха! Совместно с Аланом Эразмусом (местным актёром и менеджером группы) он устраивал концерты по всему городу. Карьера Мартина началась именно тогда, ещё до того, как он стал продюсировать альбомы Joy Division.

Потом Алан Эразмус совместно с представителем Granada TV Тони Уилсоном занялся организацией клубных концертов, которые проходили под названием «the Factory». На этих концертах выступали и Joy Division.