Ирина Эренбург - Гала и Элюар. Счастливый соперник Сальвадора Дали

— К черту дрянную еду. — Поль схватил тарелку и швырнул ее в кусты. — Макс достоин самого лучшего.

— Я бы и от просто хорошего не отказался. Кстати, который час?

— Вечность, — сказала Гала и, согнув в коленях ноги, легла на одеяло.

— Уже четверть седьмого, — поглядев на часы, сказал Поль. — Давайте собираться домой. Роза, наверное, заждалась тебя, Макс.

— Никуда я не пойду. — Положив голову на живот Гала, Макс растянулся на одеяле. — Мне так хорошо, как, наверное, никогда не было. — Поль, ты знаешь, что твоя жена — самая лучшая в мире женщина? — сказал он, приподняв голову.

— Когда ты успел это узнать? — рассмеялся Поль и примостился рядом.

Втроем они шли под сенью мощных деревьев, наслаждаясь шелестом листвы, пением птиц и разговором. Когда лесная дорожка становилась особенно узкой, Поль пропускал вперед Макса и Гала, болтавших и шедших бок о бок. Макс и Гала двигались то быстро, и Поль едва поспевал за ними, то замедляли шаг, подчиняясь какому-то внутреннему ритму. Гала шла легко, грациозно двигая бедрами, Макс — чуть скованно, вероятно, ему приходилось подстраиваться под ритм ее шагов. Его плечи были опущены, голова чуть склонена, и светлые волосы его блестели, когда солнечные лучи падали на них в просвете между деревьями. Они остановились около осины. Опершись о ствол дерева, Гала согнула правую ногу, сняла туфельку и потрясла перед собой. Когда она снова надевала туфельку, она пошатнулась. Макс придержал ее за плечи, и этот доверительный жест взволновал Поля.

Когда они шли по территории, где располагалась гостиница, на них обращали внимание, но они шли спокойно, только Гала держалась особенно прямо, а ее бедра, может быть, чуть больше покачивались. Гала казалась счастливой, ее рука доверчиво обнимала талию Макса, и, казалось, ей нет дела до любопытных взглядов зевак. Новая волна нежности нахлынула на Поля. Прогретый за день воздух, запах листвы и начинающих увядать трав, некоторая усталость в членах от долгой прогулки наполняли его тихой радостью.

Они зашли в кафе, мимоходом поприветствовав Тристана и Мэтью, сели за отдельный столик. Не успел гарсон подойти к ним, как прямо перед ними очутилась Роза. Ее лицо полыхало, губы дрожали.

— А, привет, дорогая, — спокойно сказал Макс, как будто не замечая ее волнения. — Присядешь?

Он похлопал ладонью по сиденью стоящего рядом пустого стула.

— Я насиделась, пока тебя ждала, — сквозь зубы процедила Роза.

— Присаживайся или уходи, — невозмутимо сказал Макс и обернулся к Полю. — Ты не против жареной картошки?

— А к картошке что? — поддержал его Поль.

— Я не против судака в сметане, — наматывая на пальчик локон, протянула Гала.

— Она не против… — Роза упала на сиденье стула. Ее ноздри дрожали от еле сдерживаемого гнева. — Она не против судака в сметане. Она не против сожрать собственного мужа и закусить чужим.

— Роза, опомнись. Что ты такое говоришь? Успокойся. — Гала протянула к ней руку и только коснулась ее ладони, как Роза тут же вскочила с места.

— Не смей дотрагиваться до меня, дрянь. Мне не нужен твой муж. И ты оставь моего в покое. Слышишь?! Оставь в покое мою семью. Мерзкое создание. Ты — русская шлюха.

Замахнувшись, она ударила ее.

Гала вскрикнула. Ее щека горела, из разбитой губы потекла кровь. Она даже не пыталась ее стереть и сидела неподвижно, бледная и растерянная.

Макс вышел из-за стола.

— Мне стыдно за тебя. — Он схватил жену за руку и дернул так, что та еле удержалась на ногах. — Пошли.

Роза вывернулась и, опершись о столешницу, приблизила свое лицо вплотную к Гала.

— Дрянь. Ненавижу. Ведьма.

Она было попыталась плюнуть ей в лицо, но Гала оттолкнула ее и бросилась бежать. После некоторого колебания Поль поспешил вслед за ней. Макс вскоре опередил его. Они догнали ее на берегу реки. Макс обхватил ее плечи, она вырвалась. Поль схватил ее за руку, она оттолкнула и его. Вся напряженная словно пружина, она стояла недвижно с лихорадочно горящими глазами, дрожащими запекшимися в крови губами, с бисеринками пота на лбу. Поль почувствовал к ней такую жалость, что готов был прослезиться.

— Гала, иди ко мне. — Он простер к ней руки. Она упала в его объятия.

Макс стоял поодаль. Взгляд его застыл. Он, как и Гала, был чрезвычайно бледен. Будто почувствовав его тяжелый взгляд, Гала обернулась. В ее глазах он угадал призыв. Он подошел к ней сзади, поцеловал ее в висок, чувствуя губами влагу ее кожи.

— Пойдемте домой, — сказал он.

Взявшись за руки, они пошли по дороге, не обращая внимания на косые взгляды и, как ни парадоксально, чувствовали себя счастливыми.

Макс перебрался в домик, который снимали Элюары, и большую часть времени они проводили втроем. Как определить то ощущение, что они испытывали? Радость узнавания. Эйфория открытий. Ощущение полной, неограниченной свободы. И единение. Они действительно чувствовали себя единым организмом, функционирующим по своим собственным законам. Иногда они присоединялись к общему сборищу, изредка Макс посещал Розу с сыном. И все же они предпочитали свое гармоничное трио. Казалось, они говорили на своем непонятном для остальных языке, у них была своя территория, куда не было доступа для остальных, свой остров. Поль нашел в Максе друга, брата, продолжение своего собственного «я». Макс, такой оживленный, такой открытый, такой непосредственный, как будто сломал последние замки, открыл шлюзы, и, увлеченные потоком его бурной энергии, Элюары наслаждались новым витком их такой непредсказуемой любви. Присутствие Макса как будто давало им новые силы. Гала была центром притяжения двух мужчин, питала их творческой энергией. Ведь желание — это то, что необходимо постоянно кидать в топку творчества. Желание кипело, будоражило, давало ощущение полета. Оно обвивало их тройственный союз, подобно тугим нитям, оно увлекало их в свои лабиринты. Желание щекотало, дразнило, предвещало неизведанные ощущения. Касаясь друг друга, они чувствовали, как тела их наэлектризованы. Подпитанные этой энергией, они так и лучились счастьем.

Интрига их отношений вносила сумятицу в умы их товарищей. Эти люди, проповедовавшие низвержение всех буржуазных традиций, испытывали нечто похожее на ревность, глядя, с какой доверительной предупредительностью Макс и Поль относятся друг к другу, как они не скрывают своих теплых чувств к Гала. Поль — по праву мужа, Макс?.. Какова была роль Макса в этом триединстве? Гала тоже хотела бы знать сюжет пьесы, которую на ее глазах сочиняют эти взбалмошные мальчишки. И какая роль отведена в этой пьесе ей?

Элюары встретили Макса на вокзале. Гала смотрела в его светлые глаза, испытывая смутную тревогу. Его взгляд был ярок, ни следа тревоги, вины; он оставил жену с сыном в Кельне и с паспортом Поля пересек границу. Гала не знала, был ли он предупрежден, что они живут не в центре Парижа. После отдыха в Имсте они переехали в деревеньку Сен-Брис-су-Форе, в одноэтажный домик, который снял для них отец Поля. После появления внучки и вступления сына в семейный бизнес Клеман Грендель сменил гнев на милость и признал существование Гала. Нельзя сказать, что он воспылал к ней любовью, но начал относиться к ней терпимее.