Ирина Эренбург - Гала и Элюар. Счастливый соперник Сальвадора Дали

Поль вновь и вновь возвращался к мысли, что, женившись на русской, он совершил непоправимую ошибку. Война и страх гибели привели его к алтарю, рождение дочери навсегда опутало его обязательствами. Поль завидовал легкости Макса, с какой тот оставил жену и сына. «Художник не признает рабства, даже семейного», — как-то сказал Макс, тут же обмолвившись, что Гала — не буржуазная супруга, как его Луиз-Роза, она — Муза, праздник для души и тела. Но знал бы Макс, как Гала требовательна в своей любви! Отдаваясь, она ищет полной взаимной отдачи. Поль все чаще приходил к заключению, что отношения, в которых нет ни следа обязательств, где ни один из партнеров не посягает на свободу другого, где есть место для смелых эротических экспериментов за рамками традиционной семьи, только такие отношения могут принести удовлетворение.

Он потушил сигарету, открыл дверь и вышел. Недолго поколебавшись, откинул одеяло и лег рядом с Максом. Его мерное дыхание успокоило его, и он окунулся в сон.

— Мне снился чудесный сон. Сон, пробуждающий желание. Сновидение было настолько ярким, что желание не оставляет меня и наяву.

Поль стоял на пороге столовой. Все еще в пижаме, тапочках на босу ногу, с взлохмаченной от сна головой.

Гала отложила книгу.

— Будешь кофе? — спросила она, пододвигая к себе кофейник. — Кофе горячий.

— Макс где?

— Утренним поездом отправился в Париж. То ли Луи, то ли Андре, или кто-то другой сегодня должны ему позировать. Он задумал картину всей нашей компании. Я там тоже буду.

— Обнаженной?

Поль сел за стол.

— «Завтрак на траве» уже никого не шокирует. Надо бы предложить Максу вас всех раздеть, а меня одну оставить в платье.

— Замечательная идея, — хохотнул он и, пододвинув к себе кофейную пару, начал крутить чашку на блюдце. — Ты хочешь узнать, что мне снилось? — спросил он, не отрывая взгляда от фарфоровой чашки.

— Так налить тебе кофе?

Поль кивнул. Сделав глоток, он отставил чашку и закурил.

— Я тебе расскажу, что мне снилось, а ты потом скажешь, что ты обо всем этом думаешь. — Его блестящий лихорадочный взгляд насторожил ее.

— Я внимательно слушаю.

— Сон немного странный. Но ты знаешь, мы не властны над нашими видениями.

— Поль, не тяни, — сказала она, пододвигая к себе книгу.

— Так вот. Я спал… Во сне я видел себя спящим и в то же время знал, что это сон. — Он улыбнулся. Улыбка его была чуть натянутой, неестественной. В глазах как будто мелькнула тревога. — Я лежал на кровати рядом с мужчиной, личность которого не мог с уверенностью определить, знал только, что мужчина покорный и молчаливый.

— Мечтатель. — Гала покачала головой и вздохнула.

Она догадывалась, о чем будет говорить муж. Что ж… она снова ответит ему, что не принимает его провокаций. Макс для нее все равно что ребенок. Большой, взбалмошный, избалованный, очень милый, но не более. Играть с ребенком можно только лишь в безобидные игры. Спиритические сеансы, совместный сон, даже поцелуи, объятия, флирт… Дальше — запретная зона. Она чувствовала, если перейти грань, отделяющую смелые фантазии от реальности, они разрушат все, что с таким трудом создавалось, их хрупкий, шаткий супружеский союз может быть разрушен. Поль постоянно убеждал ее, что любовь и физическая близость — не идентичны. Она отказывалась это понимать. Постоянно окруженная мужчинами, интересными, творческими, волнующими, она осознала свою уникальность, была признательна всем, кто восхищался ею, кто видел в ней объект своих желаний. Но ни один из них не мог ей внушить того глубокого чувства, какое она питала к мужу. Никого из них она не видела равным ему. Гала стала предполагать, что подчас Поль тяготится ее привязанностью. Он пенял ей, что она слишком серьезно относится к супружеской верности, что не хочет понять интриги бездумной, спонтанной, без обязательств, физической любви.

— Так ты готова выслушать? — Он прямо посмотрел в ее глаза. Неужели самая смелая, самая открытая, самая умная женщина, какой он считал свою жену, не захочет его понять?

— Мне интересно. — Гала ответила ему немного искусственной ободряющей улыбкой. — Я вся — внимание.

Поль снова закурил. Взволнован, определила Гала.

— Итак, мне снится, что мы лежим вдвоем. Я лежу спиной к нему. А ты, во сне я понимал, что это именно ты, и никак не другая женщина, ты приходишь и ложишься рядом со мной. Ты влюбленно, нежно целуешь меня в губы, я же ласкаю под платьем твои текучие и такие живые груди. И потихоньку твоя рука поверх меня ищет того, другого, и ложится на его мужскую плоть. Я вижу это по твоим глазам, которые постепенно воспламеняются все больше и больше. Твой поцелуй становится все более горячим, более влажным, зрачки расширяются. Жизнь другого вливается в тебя…

Он потушил сигарету и порывисто встал.

— Иди ко мне…

Он повлек ее за собой. Одним движением распахнув дверь комнаты, где поселился Макс, он опрокинул ее на его кровать. Она смотрела на него снизу вверх, ее глаза жгли, будто она хотела прочесть, что он хочет от нее. Она заметила на спинке стула шарф Макса. Подтянув под себя ноги, она села на кровати, ухватила его за край. Черный, в желтых разводах, шарф змеей сполз к ней в руки и уютно устроился на ее коленях.

Поль связал ей запястья.

— Тебе не больно? — спросил он.

Она отрицательно покачала головой.

Он привязал ее руки к спинке кровати.

— Ты же не можешь вырваться? — спросил он.

— Нет, я не хочу, — ответила она.

Он поднял подол ее домашнего платья, на ней не было трусиков. Она молча продолжала смотреть на него, пока он сбрасывал с себя одежду. Он упал на колени подле кровати и стал целовать ее бедра, живот, лодыжки… Когда она почувствовала, как его пальцы впиваются ногтями в ее бедра, она попыталась отстраниться, он прикрикнул на нее. Она принялась извиваться, чувствуя, как шелк врезается в ее запястья. Она не свободна, подчинена, у нее нет возможности сбежать.

— Поль, — сказала она, — развяжи. Мне не нравится.

— Замолчи! — Он замахнулся на нее. Она видела его горящие, налитые кровью глаза и не могла оторвать взгляда. Вместо того чтоб ударить, он поцеловал ее.

— Ты моя?

— Твоя, — выдохнула она.

И снова его голова оказалась между ее ног, и она ничего не видела за пеной своего закинутого ей до плеч подола. Он схватил ее за бедра и притянул еще ближе. И целовал, и терзал ее руками, и снова целовал. Она металась под его ласками, она кричала от страсти, пронзительного до боли удовольствия.

— Что ты чувствуешь? — спросил он, переводя дыхание.

— Не знаю… Таких слов нет у меня.

— Ты хочешь меня? Скажи! Скажи: «Возьми меня!». «Возьми меня… Макс».

— Я вся твоя.

Холодок скользнул между ними. Она почувствовала, что он отстраняется от нее. И вот его нет рядом. Поль сделал шаг в сторону двери.