Анастасия Ерохина - Айгу! Они не едят личинок шелкопряда!

Посредством слова «айгу» корейцы передают широкий спектр эмоций от удивления до огорчения. На русский его можно было бы перевести как «Ну и ну!» или даже «О Боже!».

Людей, бросивших успешную карьеру и комфортную жизнь современного горожанина ради воплощения своих идей, не связанных с зарабатыванием денег, принято называть дауншифтерами. Мне это слово никогда не нравилось, как содержащее в себе заведомо неверное направление «вниз». Безусловно, отказ от участия в гонке за должностями и высоким заработком предполагает смену направления движения, но часто это такое же развитие, просто карьера личная, а не рабочая. Я просто любила путешествовать и считала месяц отпуска, выделяемый работодателем ежегодно, недостаточным для того, чтобы вдоволь ездить по миру.

Исходя из этих соображений и планировалась поездка длиной в четыреста дней, куда мы отправились вдвоём — я и мой муж, Паша. И если вначале волонтёрству отводилась второстепенная роль, так как мы не имели подобного опыта и не знали, насколько он окажется удачным, то со временем стали уделять этому увлекательному занятию большую часть времени. И книга, которую я начала писать через полгода после начала поездки и закончила уже после её окончания, получилась скорее о волонтёрстве, нежели о туризме. Класть мозаику в деревеньке на севере Таиланда оказалось интереснее, чем королевский дворец и лежащий Будда, а месить ногами глину вперемешку с рисовой шелухой в Камбодже, чтобы изготовить кирпичи для постройки глиняной халупы — увлекательнее посещения храмового комплекса Ангкор Ват.

В русском языке слово «волонтёрство» принято употреблять тогда, когда речь заходит о благотворительности. В английском же волонтёром является любой, кто осуществляет деятельность безвозмездно, а точнее даже без платы. И деятельность эта тоже может быть практически любой: не обязательно снимать последнюю рубашку, достаточно выйти и собрать мусор в ближайшем парке или помочь соседу покрасить забор на даче. В отдельную категорию выделяется так называемое волонтёрство в путешествии. Существует немало сайтов, где можно за небольшую сумму приобрести членство и таким образом получить доступ к многим тысячам вариантов размещения в разных странах. Хозяева предлагают жильё и еду за несколько часов помощи в день. Видам деятельности нет числа: это может быть фермерство или садоводство, преподавание, помощь с детьми, работа в отелях, строительство или реставрация, дизайн, видеосъемка и фотография.

Цели у каждого свои, причём это касается как принимающей стороны, так и путешественников. Кому-то важен культурный обмен и общение, а для кого-то основным преимуществом является экономия денег в поездке. Есть хозяева, ищущие бесплатную рабочую силу, а есть те, кто стремится давать, а не брать. Среди тысяч предложений выбрать то, что подходит лично тебе, не так и просто. Для нас экономия была не принципиальна; хотелось погружения в настоящую жизнь. Хотелось увидеть и понять, что за люди живут в странах Азии, как организован их быт, какие у них привычки. И если туризм в лице гида показывает путешественникам лубочную картинку, и то издали, из окна экскурсионного автобуса, а после путаного объяснения на ломаном языке протягивает руку за чаевыми, то волонтёрство позволяет увидеть ситуацию если не всамделишную, то по крайней мере близкую к истине.

Наконец, билеты были куплены, отели забронированы, маршрут составлен. Финальной стадией подготовки стала диспансеризация вкупе с обновлением прививок. Сначала все шло хорошо: медицинская страховка, выданная на работе, позволила мне быстро и практически бесплатно не только обследоваться у разных врачей, но и, к примеру, удалить зубы мудрости, чтобы не вздумали в поездке, чего доброго, заболеть. А потом эндокринолог, рассматривая результаты анализов, сказал: «Вам нужно сделать МРТ гипофиза» — и добавил: «В некоторых случаях повышенный уровень пролактина может свидетельствовать о новообразовании». Вылет из Москвы в Сеул должен был состояться через три недели. Было трудно поверить, что судьба подкинула такую задачку — выбор между путешествием, которое может оказаться весьма недолгим, втроём с мужем и зловредной опухолью, и отказом от давно запланированной поездки, в которую вложено столько времени, сил и средств. И хотя томограмма опровергла предположение врача, случай этот лишь подтвердил во мне уверенность в том, что решение уехать путешествовать было верным. Никогда не знаешь наперёд, как распорядится тобой мироздание, но очень обидно не совершить того, о чем мечтал годами.

Путешествие в моих глазах почти всегда было эстафетой или даже гонками с препятствиями, когда сперва напряжённо ждёшь команды «на старт», вернее, «на посадку», а потом летишь на самолёте, несёшься в поезде, далее бежишь, бряцая барахлом в рюкзаке, торопишься успеть увидеть и почувствовать как можно больше, пока время, отведённое трудовым кодексом, не истекло. Сначала один аэропорт, потом другой — пересадочный, потом третий. Потом стоишь на паспортном контроле и ждёшь глухого стука, с которым пограничник вбивает штамп о въезде в твой видавший виды проездной документ. Скорее, скорее! Ведь столько нужно успеть за эти две-три недели! Основное отличие нынешнего, долгого путешествия, от обычного, трёхнедельного, оказалось в том, что потребовалось гораздо больше времени, чтобы поверить, что оно действительно началось. Так что наше большое путешествие по-настоящему стартовало не в электричке «Павелецкий вокзал — Домодедово», не в аэропорту в Абу-Даби, а много позже, уже в Корее, в поезде, который увозил нас из Инчхона в Сеул. Состав нёсся мимо пустоши, казавшейся нереальной сквозь зеленоватые оконные стекла. Второй раз в жизни я ехала на этом поезде и второй раз с восхищением глядела на бесплодную землю, испещрённую лужами воды. На скорости они сливались в одну тёмную полосу. И тогда так же, как мелькали в окнах фонарные столбы, промелькнула мысль: «Вот оно! Началось!». И это было правдой. Впрочем, чтобы поверить в то, что поездка скоро не закончится, что через две-три недели не нужно возвращаться в Москву и идти на работу, понадобилось ещё немало дней. Но со временем мы привыкли.

Свалив рюкзаки на пол в тесной комнатушке, ставшей нашим убежищем на неделю, мы отправились исследовать Сеул. Первым впечатлением стал ручей Чонгечхон, неспешно несущий свои воды мимо пешеходных дорожек в центре столицы — место, любимое как корейской молодёжью, так и пенсионерами. Первой едой — миска пшеничной лапши удон с задорно торчащим из тарелки хвостом креветки в кляре. Первой покупкой — широкополая шляпа со столь же длинным, сколь и широким козырьком — головной убор для защиты от палящих солнечных лучей. Для Паши шляпу удалось найти не сразу, и единственная подходящая всё равно была маловата для его большой головы.