Андрей Колесников - Путин. Стерх всякой меры

Владимир Путин привел и доказательство этого тезиса:

— Об этом говорит и растущее количество дел, потому что, простите меня за моветон, но, когда судам не доверяют, тогда появляются всякие «крыши».

— Разве поэтому растет количество дел? — осторожно спросила своего соседа справа сидевшая рядом со мной девушка-делегат.

— Теперь поэтому, — кивнул он.

После этого ей пришлось поверить и в то, что «такой открытостью (как в России. — А. К.) не может похвастаться, пожалуй, ни одна судебная система сегодня. За примерами далеко не нужно ходить: в некоторых странах Евросоюза даже сайтов своих нет в интернете; в некоторых странах на едином сайте размещаются только те судебные решения, которые имеют особую общественную значимость, и все».

А мой сосед справа, журналист, удивленно пожал плечами и сказал, что у него в планшете есть программа, пользуясь которой можно мгновенно зайти на сайт любого лондонского или американского суда и узнать о состоянии любого дела. И он даже продемонстрировал мне эти бескрайние возможности. Так, можно, например, запросить информацию обо всех мировых кейсах с участием россиян и тут же получить ее.

Возможно, у Владимира Путина просто нет такой программы.

Президент перешел к другой проблеме — чрезмерной загрузке судей (в это время на видеоэкране слева от стола президиума вспыхнула драматичная надпись: «От 50 до 120 дел на судью с 2009 до 2012 года»).

Только что президент говорил о возросшем доверии к судам. По этой логике такое доверие и означает неизбежную нагрузку на судей.

— Знаю, — сочувственно кивнул он судьям. — …Решение этой проблемы мы ищем много лет. Приняты необходимые правовые акты о досудебных и внесудебных процедурах разрешения споров. Однако они внедряются, прямо скажем, вяло и неохотно… Съезд, уверен, сформулирует свои предложения на этот счет.

То есть на себя ответственность за то, что выход из положения ищется при нем все последние годы и что не внедряются досудебные и внесудебные процедуры, президент брать благоразумно не стал.

Президент сказал и о главном, что хотели здесь от него услышать многие:

— В первую очередь следует завершить создание административного судопроизводства, в кратчайшие сроки принять соответствующий кодекс и сформировать судебные составы, которые будут разрешать споры граждан с органами государственной власти и местного самоуправления.

Речь идет прежде всего о законопроекте, посвященном созданию административных судов. Законопроект лежит в Госдуме едва ли не с 2000 года.

Президенту возразил председатель Конституционного суда Владимир Зорькин. По его представлению, административный суд не нужен, потому что можно справиться и силами Высшего арбитражного и Верховного судов.

— В споре, что в каком суде рассматривать, — пояснил он, — забыли о сути самих дел!

После этого выступления, казалось, было трудно что-нибудь добавить, но оказалось, что можно. Так, Владимир Путин заявил, что читал и помнит то место в Конституции, где сказано о роли административного судопроизводства. А Конституцию мы менять не будем.

В ответ Валерий Зорькин нашелся и вспомнил было анекдот, в котором Леонид Ильич Брежнев на встрече с Индирой Ганди обратился к ней: «Уважаемая Маргарет Тэтчер!»

— А ему помощник, — завершил анекдот Валерий Зорькин, — говорит: «Это же Индира Ганди!»

Валерий Зорькин засмеялся, а зал отчего-то не поддержал его.

— А у этого анекдота есть окончание! — обрадованно произнес Владимир Путин. — «Я вижу, что это Индира Ганди, — говорит Леонид Ильич. — Но написано-то «Тэтчер»!»

Теперь все рассмеялись с большим облегчением, хотя стало совсем непонятно, кто куда клонит.

— Нужно административное производство с административным законодательством, — резюмировал наконец господин Путин.

Больше контранекдотов у Валерия Зорькина не оказалось, да и вообще он как-то сник (впрочем, и встрепенулся ведь ненадолго).

Председатель Высшего арбитражного суда Антон Иванов произвел одно и обезоруживающее (прежде всего самого Антона Иванова) признание: исполняется только 20 % решений арбитражных судов.

— Это чудовищная цифра, — признался он. — Государству, если так пойдет, скоро проще будет закрыть суды!

Владимир Путин, выслушав всех участников концессии, еще раз сказал, что административному суду — быть.

— Мне все равно, — заявил он, — где такие дела будут рассматриваться, но не все равно, что гражданин, получив одно решение, которое его не устраивает, идет в другой суд и получает совершенно другое решение.

Его окончательное решение будет, очевидно, третьим.

Владимиру Путину нравится, что у судьи есть возможность брать на себя ответственность (решать судьбу многомиллионных состояний или, например, одного человека).

Очевидно, что брать на себя ответственность в такого рода вопросах нравится и самому Владимиру Путину.

Владимиру Путину задали вопрос: «Когда надо менять Конституцию?»

— Право, — рассказал он студентам, — это вообще-то бумажка, которая регулирует правила, которые регулируют общественные отношения… но права и свободы человека незыблемы. Я бы вообще этого не трогал.

То есть снова Дмитрию Медведеву Конституцию менять?

Владимир Путин, правда, оговорился, что поменять все, кроме этого, можно, но «по мере необходимости».

Только вот удастся ли при этом отличить права от обязанностей, а свободу — от осознанной необходимости ее поубавить?

Елизавета Глинка рассказала, что была в камере у одного из проходящих по «болотному делу», у Сергея Кривова. Она сказала, что провела у него в камере пять часов, убедила прекратить голодовку и покинула его с ощущением, что этот человек, если останется сидеть, из тюрьмы живым не выйдет. Под амнистию он не попадет, потому что ему инкриминируют насильственные действия по отношению к правоохранительным органам.

На слова Доктора Лизы Владимир Путин между тем ответил резко. Он сказал, что если власть не будет защищать полицейских, то будет как на Украине, когда из толпы в них бросают бутылки и вообще все, что угодно, и никого за это не наказывают.

— И в конце концов полицейский скажет: «Идите и защищайте себя сами», — произнес Владимир Путин…

Господин Бабушкин предложил освободить по амнистии тех, кому осталось сидеть меньше года, и тех, кто смертельно болен. «Тогда все сразу окажутся смертельно больными», — процитировал господин Бабушкин ответ господина Путина.

Кто-то в этой истории, конечно, точно болен.

На заседании Совбеза председатель правительства Дмитрий Медведев предложил денонсировать Харьковский договор, по которому Украина получила от России скидку на газ за продление аренды базы Черноморского флота в Крыму после 2017 года.