Иван Майский - Воспоминания советского посла. Книга 2

Если, однако, этот аксиоматический вопрос французы и англичане превращают в большую проблему, требующую длительного изучения, то это значит, что есть все основания сомневаться в их стремлении к действительному и серьезному военному сотрудничеству с СССР.

Ввиду изложенного ответственность за затяжку военных переговоров, как и за перерыв этих переговоров, естественно, падает на французскую и английскую стороны» [267].

Таким образом, военные переговоры благодаря саботажу Англии и Франции также зашли в тупик.

Что было делать?

Перед Советским правительством остро встала дилемма: продолжать ли тройные переговоры с явно нежелающими пакта правительствами Англии и Франции или же поискать какие-либо иные пути для укрепления своей безопасности?

Здесь на память невольно приходил один яркий эпизод из ранней истории Советского Союза.

Сразу после Октябрьской революции молодое и еще не окрепшее советское государство было поставлено перед решением важного и трудного вопроса: как прекратить войну, в обстановке которой оно родилось? От того или иного решения этой задачи зависело все будущее революции и советской страны, более того — все будущее человечества.

В самом деле, каково было положение? В России произошла великая революция. Она столкнулись с бешеным противлением ее старых господствующих классов, поддерживаемых всем капиталистическим миром. Она унаследовала от царского режима тяжелую экономическую разруху и темноту широких народных масс. Чтобы устоять и выжить, молодая и еще слабая Советская республика больше всего нуждалась в мире или хотя бы временной «передышке».

Как же поступило тогда Советское правительство, руководимое В. И. Лениным?

В знаменитом Декрете о мире от 8 ноября 1917 г. и в последующих нотах, адресованных различным правительствам, оно прежде всего апеллировало ко всем воюющим странам, предлагая немедленно прекратить военные действия и заключить общий, справедливый, демократический мир без аннексий и контрибуций. Советское правительство считало, что такая форма ликвидации войны является наиболее желательной, наиболее соответствующей интересам рабочего класса и всего человечества.

Известно, что инициатива Советского правительства пала тогда на каменистую почву. Ни Германия и Австро-Венгрия, ни Англия, Франция и США не откликнулись на призыв советского государства. Скованные в смертельной схватке, они продолжали войну еще свыше года.

Как в этой ситуации поступило Советское правительство? Как поступил Ленин?

Советское правительство не пошло ни по пути «революционной войны», на который его толкали так называемые левые коммунисты, ни по пути «ни мира — ни войны», который ему рекомендовал Троцкий. Советское правительство избрало иной путь. Ход его рассуждений был такой: если по причинам, от него не зависящим, сейчас нельзя добиться всеобщего демократического мира, что было бы, конечно, самым лучшим, то надо по крайней мере позаботиться о скорейшем выходе из войны собственной страны. Это исключительно важно для спасения революции и для сохранения отечества социализма. Если «передышку» нельзя получить путем заключения общего мира, надо получить ее хоти бы через сепаратный мир с Германией. Да, конечно, Германия — агрессивно империалистическая держава, но что из того? Советская России существует не в вакууме, а в конкретном окружении враждебного ей капиталистического мира. Поскольку общий демократический мир вопреки воле Советского правительства в данный момент неосуществим, надо добиться хотя бы временной «передышки» через соглашение с германским империализмом (разумеется, при непременном условии его невмешательства во внутренние дела Советской России).

И Ленин сделал решительный шаг, который тогда кое-кому казался отступлением от принципов Октябрьской революции, но который на самом деле являлся гениальным маневрированием именно со славу этих принципов.

Отсюда — Брестский мир, мир очень тяжелый, мир с аннексиями и контрибуциями за счет советской страны, мир плохой, мир «похабный», как называл его Ленин. Однако этот мир дал Советской республике то, что ей тогда больше всего было нужно, дал «передышку», которая, как показало дальнейшее, была необходимой предпосылкой мощного развития СССР в последующие десятилетия. История полностью оправдала действия Ленина в те трудные дни. Ленин показал себя тут как величайший мастер революционного дела, который не жертвует его существом ради революционной фразы [268].

В 1939 году, 22 года спустя после Бреста, Советское правительство снова стояло перед важным и трудным вопросом. Конечно, за прошедшее с тех пор время многое в мире изменилось, и прежде всего в огромной степени возросло могущество Советского Союза. Но все-таки в ситуации 1939 года было немало элементов, сходных с теми, которые доминировали в 1917 году.

В 1939 году Советскому Союзу опять угрожала большая опасность — опасность агрессии со стороны фашистских держав, главным образом со стороны Германии и Японии; больше того — опасность создания единого капиталистического фронта против советского государства, ибо, как ярко показала история тройных переговоров, Чемберлен и Даладье могли в любую минуту перекинуться на сторону фашистских держав и в той или иной форме поддержать их нападение на СССР. Надо было во что бы то ни стало парировать эту опасность, но как?

Наилучшим выходом, к которому псом и силами и средствами стремилось тогда Советское правительство, было бы создание могущественной оборонительной коалиции из держав, не заинтересованных в развязывании второй мировой войны. Конкретно речь шла в первую очередь о тройственном пакте взаимопомощи между Англией, Францией и СССР. Выше достаточно убедительно показано, что Советское правительство первоначально стало именно на этот путь: именно оно предложило Англии и Франции заключение тройственного пакта взаимопомощи, (Именно оно в течение целых четырех месяцев упорно вело переговоры о таком пакте с Лондоном и Парижем, проявив при этом почти ангельское долготерпение.

Однако в силу последовательного саботажа Чемберлена и Даладье, делавших ставку на развязывание германо-советской войны, о чем уже неоднократно говорилось раньше, в августе 1939 г. тройные переговоры окончательно ланит в тупик, и спор о пропуске советских войск черев территорию Польши и Румынии явился лишь последним и решающим звеном в длинной цепи предшествующих разочарований. Теперь стало совершенно ясно, что тройственный пакт для борьбы с агрессорами неосуществим, и притом не по нашей вине. В самом деле, если бы мы даже допустили, что такой пакт будет в конце концов подписан, то прежде всего возникал вопрос: сколько еще времени понадобится для достижения подобного результата? И не придет ли он слишком поздно для того, чтобы остановить поднятую руку агрессоров? Ведь почва Европы уже горела под ногами! А дальше вставал еще более важный вопрос: как будут соблюдать подписанный пакт Англия и Франция? Перед нашими глазами только что прошли горестные примеры Австрии, Чехословакии, Испании. Англия и Франция просто предали эти страны. Где гарантия, что они будут вести себя лучше при выполнении своих обязательств в отношении СССР? Не гораздо ли вероятнее, что Чемберлен и Даладье в критический момент под тем или иным предлогом повернутся к нам спиной? Вся основательность этих сомнений была подтверждена три недели спустя, когда Германия напала на Польшу.