Василий Козлов - Люди особого склада

Вечер тихий, слегка морозит. Снег не скрипит под ногами, но и не скользит, как в оттепель. Вот знакомый взгорочек, а там кустики. За кустиками — открытое, самое опасное место. За ним — нижинское кладбище. Место это обойти нельзя, другого более удобного подхода к деревне нет. Главное — проскочить на кладбище, от него рукой подать до явочных квартир.

Бывало, поджидая Феню, комсомольцы дежурили на кладбище и время от времени подавали условные сигналы. Если дежурных не было, открытое место приходилось переползать: в темную ночь человек на земле незаметен. А теперь снег кругом. Выходя из лагеря, Феня и не подумала, что на этом открытом месте лежит снег, и не взяла маскировочного халата. А без халата — будешь видна за километр. Феня остановилась в кустах. Страшновато выходить на открытое место. У нее появилось ощущение, которое бывает у бойца, в первый раз идущего в атаку. Пока были кустики, деревца, хотя они и не заслоняли от вражеской пули, но все-таки идти было как-то легче: нога ступала твердо, глаз видел далеко. Как только кончались кустики, тянуло бойца к земле, начинало казаться, что все пули полетят именно сюда.

Притаившись за последним кустом, девушка оглядела все кругом и прислушалась. На кладбище ничего не видно и ничего не слышно. Слабый ветерок изредка налетал на сосняк и глухо шумел в вершинах. Да кто там может быть в такую пору? Феня быстро зашагала к кладбищу. На всякий случай вынула из потайного кармана пистолет. Вдруг ей стало смешно: сколько везде ходила, никого и ничего не боялась, а тут, возле своего родного дома, напал страх. Может быть, это потому, что в детстве она боялась кладбища? Девушка все прибавляла шаг, а под конец не выдержала — побежала и уже не останавливалась до самого кладбища. Бежала не от страха, а из желания скорее прийти на место к своим людям, пока они не легли спать. Еще немного, еще несколько шагов. Феня перескочила через канавку и припала грудью к сосне. Она вся дрожала от волнения. Так когда-то прижималась она к своей матери, когда на сердце было тяжело, когда к горлу подступали слезы. Мать обнимала ее за плечи, целовала мягкие темно-русые волосы, и любое горе становилось меньше. Как бы хотелось и теперь прижаться к ней, расспросить, как она живет. Но Феня даже не знала, где ее мать. Отец ушел в лес, а мать — в Глусский район, к родственникам.

И все-таки легче стало на душе, она чувствовала себя дома. Здесь почти в каждой хате убежище и радость встречи с близкими и дорогими людьми. Глянула на деревню — вон видна хата, до нее пять-шесть минут ходу. Только ограда впереди да несколько плоских деревянных памятников. Феня собралась идти, и вдруг ей показалось, что за одним из памятников что-то шевельнулось. Показалось или нет? Девушка присела на корни сосны, стала вглядываться в темноту. В самом деле там кто-то есть, только нельзя разобрать — человек или собака. Перевела взгляд на другие памятники и с тревогой заметила, что и за ними тоже кто-то прячется. Потом разглядела человеческую фигуру за деревом. Сомнений быть не могло: на кладбище люди, и недобрые…

Человек отделился от сосны и двинулся к Фене. За ним поднялись и пошли те, которые сидели за памятниками. Кононова считала: один, два, три… шесть… «Нет, это не наши. Наши выслали бы одного, двух. Тут что-то недоброе».

Передний сделал шагов десять и спрятался за ствол дерева.

— Кто там? Вылезай!

Голос незнакомый. «Не видит!» — подумала Феня.

Девушка, не спуская глаз с притаившегося за деревом человека, обдумывала, что делать. Когда опасность нависла над головой, страх исчез Решимость, упорное желание бороться до последнего дыхания наполнили душу девушки. Она понимала, что здесь легко не отделаться, — натолкнулась на полицейскую засаду, и они постараются захватить ее живой. «Но и им жарко будет!» — это решение созрело сразу, твердое и непоколебимое.

Феня достала пистолет и легла на землю. Человек за деревом махнул рукой, и те, что были позади, пригибаясь, побежали вперед, три справа и два слева. Перебегая от дерева к дереву, они приближались к Фене, а человек за деревом оставался на месте. «Значит, это старший, — подумала Феня. — Если его прикончить, остальные не станут проявлять особую активность». Она взяла на прицел сосну, за которой стоял полицай, и, выбрав момент, когда тот высунулся, выстрелила. Тот шлепнулся на землю и закричал диким голосом:

— Ложись!

Все попадали еще до его команды. Справа и слева от Фени прогремели винтовочные выстрелы. Пули прозвенели над ее головой. «Должно быть, видят», — подумала Феня, рывком вскочила в канавку и отползла в сторону. Можно было бы попробовать ползти дальше, но…

— Живым его, живым! — крикнул старший полицай, но сам не тронулся с места.

Феня устроилась в канавке у куста, отгребла от себя тонкий слой снега. Сквозь ветки куста враги были ей видны. У девушки не было военной практики, однако она чувствовала, что пуля ее не достанет, а их можно всех перебить, жаль только, что патронов мало. Она решила подождать, пока они подползут совсем близко, выпустить половину обоймы и попробовать перебежать в кусты.

— Живым его-о! — кричал из-за сосны старший. — Говорю, живым!

А полицаи боялись идти в обход и беспрерывно стреляли. Пули летели куда попало.

Наконец старший высунулся и неуклюже, на четвереньках, пополз к канавке. Феня выстрелила и быстро отползла влево. Тот залег. Девушка заметила, что полицаи, которые ползли с левой стороны, оказались совсем близко от нее.

— Ого-онь! — закричал старший.

Пули летели в то место, откуда только что блеснул пистолетный выстрел. Старший пришел в ярость, поднялся за деревом и бросил гранату. Она взорвалась в нескольких метрах от Кононовой.

Феня еще раз взглянула влево: трое полицаев в десяти шагах от нее. Они палят без разбора в одну точку. Нужно незаметно подползти немножко ближе, перебить тех, что слева, и по канавке, которая огибала кладбище, пробраться до загуменьев, а там можно будет спрятаться.

Девушка затаила дыхание — и ползти не нужно, вот они сами крадутся по-волчьи: головы пригибают, а спины торчат на метр от земли. Вдруг двое приподнимаются и бегут к канаве. Расчет ясен: хотят перескочить канаву и зайти сзади. Еще момент… Кононова стреляет почти в упор. Один раз, другой… Стреляет и, согнувшись, бежит канавкой к загуменьям. Бежит не оглядываясь, не чувствуя под собой земли. В ушах все еще слышатся сухие звуки собственных выстрелов. «Кажется, попала, — мелькает мысль, — кажется, не на ветер…» Ничего не слышно. Даже стрельба справа затихла. Должно быть, растерялись, не знают, что делать… Бежать, бежать.

Девушка спотыкается о корень и падает. «Ранили», — мелькает мысль. Минуту лежит и не может понять, почему упала. Сзади послышались глухие стоны. «Значит, попала», — радуется Феня и, быстро поднявшись, бежит дальше.