Шон Иган - David Bowie: встречи и интервью

Этот момент был особенно трогателен, потому что Ронсону и Боуи было суждено в тот вечер в последний раз выступить вместе. При разговоре об этом у Боуи на глаза чуть не выступают слезы.

Безнадежно больной Ронсон держался на одной только силе воли.

— Врачи говорят мне, что я не должен сейчас быть здесь, — сказал Ронсон незадолго до смерти, находясь в лондонской студии. — Но я больше не хожу на химиотерапию и так далее. Я просто иду дальше, шаг за шагом, день за днем, и стараюсь делать все, что могу. Мне еще так много осталось сделать.

Ронсон принял участие в записи Black Tie White Noise , сыграв на радикально переработанной версии «I Feel Free» Cream. Как и Найл Роджерс, он отмечал невероятную энергию и энтузиазм Боуи на протяжении всей записи.

— Надеюсь, альбом Дэвида окажется успешным, — сказал Ронсон. — Он вложил в него все. Мы часто разговариваем с ним. Он производит очень позитивное впечатление.

Под конец своего экскурсионного дня Боуи приходит в задумчивое настроение.

— Я никогда не делал этого прежде, — говорит он. — Это был поразительный опыт, хотя почти везде, куда я ходил, было закрыто или от этих домов ничего не осталось. Так яснее видно, сколько же на самом деле прошло времени. Недавно я составил список многообещающих групп времен Зигги, Болана и Roxy Music. Вот наши конкуренты: Lindisfarne, Рори Галлахер, Stray, America, Juicy Lucy, Питер Сарстедт, Thin Lizzy и Gnidrolog. Это было очень, очень давно.

Доминик Уэллс. 30 августа — 6 сентября 1995, «Time Out» (Великобритания)

Не случайно, что на рубеже 60-х — 70-х годов Дэвид Боуи посвятил много времени Бекенхэмской лаборатории искусств — сообществу людей, в котором практиковали и пропагандировали не только музыку, но и живопись, поэтические чтения, световые шоу, уличный и кукольный театр, танец. За прошедшие годы его интерес к немузыкальным формам художественного выражения только вырос, и он сам занялся живописью, скульптурой и дизайном обоев.

Публикуемое ниже совместное интервью Боуи и Брайана Ино для журнала Time Out официально было взято в рамках продвижения нового альбома Боуи, Outside . Однако оно скоро превратилось в разговор троих человек, затрагивающий практически все сферы деятельности Боуи помимо музыки, а также их с Ино соображения, касающиеся отношений — часто непростых — искусства с публикой.

Доминик Уэллс вспоминает: «Дэвид Боуи был и остается моим кумиром. Поэтому, когда в 1992 году я стал редактором журнала Time Out , передо мной встала дилемма: чтобы познакомиться, мне требовалось всего лишь поставить его на обложку журнала; но как я мог сделать это, ведь в глазах наших читателей он уже вышел в тираж? Он сбился с пути на целое десятилетие. Но его воссоединение с Брайаном Ино на альбоме Outside снова раздуло искру гениальности, и я решил во что бы то ни стало взять у них совместное интервью и поместить их на обложку. У нас получилась чудесная полуторачасовая дискуссия об искусстве, философии и источниках творчества. Попробуйте устроить такое с Майли Сайрус или Рианной. Как бы то ни было, я никогда еще так сильно не нервничал перед интервью, тем более что знал — мне придется спросить: „Итак, Дэвид, каково это — быть в глазах людей кретином?“»

Примечание: Вместо «Stone Love» следует читать «Soul Love».

Познакомившись с Дэвидом Боуи, я первым делом ломаю ему руку. Ну, почти. Здороваясь, я слишком сильно пожимаю ему руку, и у него где-то в локте раздается громкий хруст. Он этого, похоже, не замечает, но меня почти пугает, что у него все такие же душераздирающе тонкие конечности, как тогда, когда Кэнди Кларк несла его — с окровавленным носом и без сознания — по вестибюлю отеля в «Человеке, который упал на Землю».

Для меня этот момент отдает эдиповой драмой: Боуи единственная поп-звезда, которую я видел во сне (я путешествовал автостопом, он подъехал в длинном черном лимузине, мы мило поболтали о японской культуре), единственный, кого я повесил на стенку — не считая Дебби Харри, но там все дело было в моих гормонах. Мои золотые годы прошли под саундтрек Боуи, как и у поразительно большого числа моих ровесников. Suede и им подобные боготворят Боуи, как и Nine Inch Nails, с которыми он едет в тур в сентябре. Да что там говорить, он крутил роман с мамой Слэша и читал будущему гитаристу Guns N’ Roses, тогда шестилетнему мальчику, сказки перед сном. Боуи всегда был чем-то большим, чем просто поп-звезда. Я узнал о фильмах Ника Роуга благодаря «Человеку, который упал на Землю»; о работах Халиля Джебрана благодаря «The Width of a Circle»; о Ницше благодаря «Oh You Pretty Things» (‘Gotta make way for the homo superior ’ — «Надо освободить место для сверхчеловека»); о поп-арте благодаря «Andy Warhol»; о Жане Жене благодаря «Jean Genie»; и об искусстве перформанса благодаря «Joe The Lion». Ладно, можно было обойтись без пантомимы.

Переломный момент наступил в 1983 году с Let’s Dance — первым альбомом Боуи, который принадлежал своему времени, а не опережал его. С тех пор, за исключением отдельных всплесков вроде «Blue Jean», он, как это ни печально, плелся в хвосте. Последний из шести раз, когда он появлялся на обложке Time Out , был в 1986 году по поводу фильма «Абсолютные новички» (ой!). Потом было чтение «Отче наш» на концерте памяти Фредди Меркьюри; свадебные фотографии в Hello! ; желание считаться художником, боже мой; обои Laura Ashley… Вот почему я нервничаю, усаживаясь на диван: меня тревожит не столько встреча с героем моего сна, сколько немалый риск, что он окажется полным придурком.

Ну, по крайней мере, имеются благоприятные предзнаменования. Много лет мы все мечтали, что уж на очередном-то альбоме, если мы как следует поверим в это, он воскреснет, словно отставная фея Динь-Динь в костюме, — и разочаровывались; теперь можно официально заявить: Бог есть. Брайан Ино, работая с Боуи впервые после трилогии Low / «Heroes» / Lodger , сотворил ту же магию, при помощи которой он превратил U2 в одну из величайших рок-групп мира. Возможно, Outside нельзя как следует оценить с первого прослушивания; он длится 75 минут, и, возможно, вы захотите пропустить несколько треков; но это лучший альбом Боуи за 15 лет, и он это знает. После съемки для обложки Time Out , попрыгав Пятачком вокруг ослика Иа-Иа — Ино, Боуи вылетает из комнаты со словами: «А говорили, что я вчерашний день!»

Он и правда был вчерашним днем; но теперь его песочницей снова стало будущее. Outside это, простите за выражение, «концептуальный» альбом. Натан Адлер, арт-детектив, расследует зверское убийство сбежавшей из дома четырнадцатилетней девочки, совершенное неустановленным художником или художниками: «Руки жертвы были проткнуты шестнадцатью шприцами… При помощи последнего, семнадцатого, шприца была удалена кровь и все жидкости. Живот аккуратно вскрыт, внутренности извлечены, распутаны и, так сказать, заново переплетены в виде небольшой сетки или паутины, которую натянули на колоннах на месте убийства — у величественного, сырого портала Музея современных частей Оксфорд-тауна». Боуи сыграл здесь нескольких персонажей в возрасте от 14 до 78 лет. В записи приняли участие несколько поколений корешей Боуи: пианист Майк «Aladdin Sane» Гарсон, ритм-гитарист Карлос «Station To Station» Аломар, гитарист Ривз «Tin Machine» Габрелс, клавишник и басист Эрдал «Buddha Of Suburbia» Кызылчай и звукорежиссер Дэвид «Lodger» Ричардс. Результат — выдающийся звуковой, ритмический и этнический сплав, который звучит как современный гибрид Lodger и My Life In The Bush Of Ghosts .