Аркадий Панаев - Князь Александр Сергеевич Меншиков. 1853–1869

Считаю не лишним сказать при этом, что статья генерала Затлера своим решительным тоном может убедить читателя, незнакомого с событиями того времени, что единственно генералу Затлеру Крымская армия обязана была устройством продовольственной части в конце 1854 и в начале 1855 годов, — между тем, в действительности, это было не так, ибо он пробыл всего в Севастополе не более суток, а на Крымском полуострове лишь несколько дней и в то время, когда при содействии исправлявшего должность новороссийского и бессарабского генерал-губернатора, управлявшего таврическою палатою государственных имуществ, и генерал-губернатора Хомутова, находившегося в Керчи, а также при участии немецких колонистов, принятые меры к доставлению заготовленного провианта земским подвозом уже приводились в исполнение. Официальные сведения того времени удостоверяют, что армия была уже тогда обеспечена продовольствием на 4 месяца 12 дней, да и в течение всего 1855 года довольствовалась, кажется, провиантом, не генералом Затлером заготовленным.

Вполне сознавая пользу, проистекающую от гласности, я уверен, что статья г. Затлера вызовет ответ от служивших в то время, и, может быть, удивлялся бы его самоуверенному тону и не совсем правдивым показаниям, если бы всё это не объяснялось настоящим положением генерала Затлера [33].

Выразив лично для вашего высокопревосходительства взгляд мой на статью генерала Затлера, которую имею честь при сем возвратить, я пользуюсь сим случаем засвидетельствовать вам, м.г., мое совершенное почтение и преданность.

Князь А. Меншиков».

Между появлявшимися тогда статьями о Крымской войне, еще не было истинно серьезных; во всех них выказывалось лишь стремление сказать что-нибудь про войну. Интерес, с которым общество спешило читать статьи о недавних военных действиях, поощрял писателей, которые, на скорую руку, набрасывали статью за статьей, не заботясь о правдивости их; да, признаться сказать, и некогда им было сверять слухи с действительностью.

Князь Александр Сергеевич не одобрял торопливости в суждениях о недавней войне и потому из круга его приближенных никто не дозволял себе пускаться в печатные повествования о событиях 1854–1855 годов. Писали по большей части лица, бывшие в Севастополе при князе М. Д. Горчакове, которые, по пристрастию к бывшему их начальнику, все его неудачи сваливали на предшествовавшие распоряжения князя Меншикова. Из числа служивших при нём многие, оставаясь при князе Горчакове на продолжительнейшее время, чем при князе Меншикове, отшатнулись от последнего. Таким образом, число лиц, пристрастных к эпохе защиты Севастополя Горчаковым, значительно увеличилось, а с тем вместе и число голосов, оправдывавших князя Михаила Дмитриевича. Оправдывали его — обвиняя Меншикова, молчание которого придавало только более задору его непризванным судьям.

Поспешность, с которою истолковывали тогда военные действия, дошла до того, что еще и война не была окончена и материалы к её описанию не были разобраны, а уже наш почтенный профессор военной истории Модест Иванович Богданович был вовлечен в чтение публичных лекций об экспедиции англо-французов. Эти лекции имели целью официальное ознакомление военных чинов с ходом кампании: главнокомандующий гвардейскими и гренадерскими корпусами генерал-адъютант Ридигер пригласил к слушанию этих лекций всех генералов, штаб и обер-офицеров. Чтения должны были происходить по субботам и первое из них было 3-го декабря 1855 года. Аудитория до того была переполнена слушателями, что для младших чинов не доставало мест. Мне удалось, однако, попасть на это чтение. Внимательно вслушиваясь в рассказы почтенного лектора, я, как очевидец излагаемых им событий, мог бы возразить ему; я считал это даже до некоторой степени моею обязанностью… и едва удержался в виду авторитета чтеца и высокого положения его слушателей. Впрочем, чтения ограничились лишь одним сеансом.

По окончании войны, когда Э. И. Тотлебен, уже в генеральском чине, возвратился из Крыма и посетил князя, Александр Сергеевич сказал мне о том удовольствии, с которым он увиделся с Тотлебеном и сообщил мне его адрес. Я поспешил к Эдуарду Ивановичу; он принял меня как товарища. Не желая отвлекать его от сборов за границу, куда он отъезжал для поправления здоровья, я распростился с ним — и с того времени мы более не видались. Из чужих краев он возвратился через два года, обремененный лаврами, которыми его увенчали иноземцы, наши недавние враги-друзья и давние друзья-враги. Князь Александр Сергеевич особенно радовался успехам Тотлебена в мнении европейских инженеров и с любопытством читал всё о нём печатаемое в иностранных газетах.

Вскоре по возвращении Эдуарда Ивановича из-за границы, князь узнал, что Тотлебен предпринял труд исторического описания обороны Севастополя. Вполне уверенный в добросовестности автора, князь надеялся увидеть на страницах «Описания» Тотлебена ряд истинных данных для справедливой оценки публикою его деятельности. Он не мог допустить мысли, чтобы Тотлебен, при своем труде, мог руководствоваться слухами, распространенными, в 1854–1855 годах, в Севастополе и в столице, о мнимых ошибках князя…

Первый том «Описания обороны г. Севастополя, составленного под руководством генерал-адъютанта Тотлебена» вышел в 1863 г. [34]

Князь был одним из первых лиц, прочитавших эту книгу немедленно по выходе её в свет — и, не говоря ни слова о её достоинствах, передал ее на прочтение мне. Не имею смелости судить о труде Э. И. Тотлебена, во многих отношениях драгоценном, как материал для будущего историка Крымской войны; но с тем вместе, нравственным своим долгом поставляю привести из «Описания» несколько выдержек, резко противоречащих фактам, а вместе с ними и истине о деятельности князя Александра Сергеевича. Сопоставляя эти выдержки с моими рассказами, читатель без труда убедится, насколько отзывы Э. И. Тотлебена о действиях князя Меншикова противоречат исторической правде и навлекают на князя Александра Сергеевича незаслуженные им упреки.

«Уступая господствующему в то время мнению, — говорит Э. И. Тотлебен, — о трудности производства десантов в больших размерах, князь Меншиков не считал вероятною высадку союзников в Крым в значительных силах». («Описание», стр. 117).

Совершенно наоборот: князь Меншиков, вопреки господствовавшему тогда мнению о трудности десантов в больших размерах, один предвидел десант и даже определял его размеры. В подтверждение ссылаюсь на подлинное письмо князя Меншикова от 29-го июня 1854 года, сообщенное на страницах «Русской Старины» А. Д. Крыловым. (См. «Русская Старина» изд. 1873 г., т. VII, стр. 851).

О возможности десантов неприятельских войск в больших размерах, князь судил по собственному, тогда еще недавнему, опыту перевозки бригады 14-й дивизии из Одессы в Севастополь и одновременно с нею всей 13-й дивизии, с артиллерией и тяжестями, к кавказским берегам, да еще в течение каких-нибудь десяти дней, на парусных судах, с незначительным числом пароходов и военных транспортов. Не прибегая к помощи торговых судов, наш военный флот, при своих малых размерах, поднял разом довольно значительный десант, по тогдашней численности полков, и высадил его на кавказские берега, представлявшие к тому менее удобств, нежели берега Крыма. Средства же англо-французского флота значительно превышали наши.