Мариам Ибрагимова - Имам Шамиль

На рассвете первого дня июня шесть орудий начали обстрел горы Набатной. Он продолжался несколько часов. К полудню часть стены Сурхаевой башни оказалась разрушенной. После этого Граббе дал приказ полковнику Пулло бросить солдат на штурм Шулатлулгоха.

Солдаты пытались взобраться на вершину горы по отвесным скалам, но их снимали с уступов не только пули мюридов, но и камни, летящие сверху. Сбитые солдаты увлекали за собой карабкающихся следом.

Только подпоручику Аргутинскому и двум казакам удалось по крутой осыпи подняться на вершину горы, но и они были сброшены мюридами вниз.

Крики раненых, грохот, свист пуль оглашали долину. Солдаты дрогнули. Никто не решился вновь идти на верную смерть. Тогда полковник Пулло дал сигнал к отступлению.

Вновь была пущена в ход артиллерия. Пока она обстреливала Сурхаеву башню, командир кабардинского полка Лабинцев повел два батальона на штурм Ахульго. Однако подступить к отлично укрепленной горе оказалось не так-то просто. Позиции Шамиля казались почти неприступными. Ни на шаг не продвинулся Лабинцев.

Карабкаться по крутому склону ничем не защищенной горы с большими потерями, не причиняя урона противнику, было тяжело и морально и физически. Всякий раз смельчак, выдвигавшийся на шаг вперед, сразу скатывался вниз, сбитый пулей шамилевского снайпера.

Когда Граббе убедился, что и этим путем подойти к крепости имама невозможно, он приказал Лабинцеву отойти.

Тихая, теплая лунная ночь пришла на смену изнурительно жаркому дню. Подобрав раненых, захоронив убитых, жители Ахульго погрузились в сон. Только дозорные всматривались во тьму ущелий и лощин, куда не проникал слабый свет луны.

Наиб Сурхай, обходивший ночью посты на Шулатлулгохе, вдруг остановился и, прислушиваясь к тишине, нарушаемой шипением Койсу, сказал стоящему рядом мюриду Хаджияву:

— Ты слышишь, с этой стороны? — Он кивком указал туда, где гора круто обрывалась отвесной стеной. — Похоже на удары топора…

— Нет, не слышу, — ответил мюрид.

Сурхай, тихо ступая, подошел к самому краю обрыва. Хаджияв последовал за ним. Они остановились и долго вслушивались и вглядывались во мрак, царивший далеко внизу.

Вдруг сквозь убаюкивающее пение реки послышались глухие звуки мерных ударов. Сурхай лег и прильнул ухом к земле.

— Удары по граниту нашей горы, — сказал он, приподняв голову.

— Что это значит? Кто и что может делать внизу с этой недоступной даже змеям стороны? — недоуменно прошептал Хаджияв, опускаясь рядом с Сурхаем.

— Пока не будем поднимать шум, посмотрим, что будет дальше. Ты отползай и следи вон с той стороны, а я останусь здесь, — сказал Сурхай.

Зарядив кремниевые ружья и пистолеты, они стали следить, вслушиваясь в тишину. Ритмичные удары через определенные промежутки повторялись и становились все слышнее. Тогда Сурхай подполз к Хаджияву.

— Они задумали подняться с этой стороны. Иди к укреплению, приведи человек десять. Остальные пусть спят.

Как тень исчез Хаджияв и так же неслышно вернулся с десятком вооруженных мюридов.

— Наверно, вбивают крючья, — предположил Хаджияв.

А вскоре Сурхай и другие заметили темные пятна, которые медленно приближались к ним снизу.

— Не стрелять, — прошептал Сурхай.

Он хотел подпустить поближе коварных смельчаков. Затаив дыхание, лежали мюриды, сжимая рукоятки оружия.

Хаджияв, глянув вниз, сказал Сурхаю:

— Это не солдаты, на головах у них папахи.

— Да, видимо, отступники из отряда Ахмед-хана мехтулинского, — ответил Сурхай и добавил: — Нам лучше взять первых живыми и доставить на суд к имаму. Скажи, чтобы принесли несколько арканов. Мы накинем петли на шеи первых и втащим сюда.

Один отполз от обрыва, поднявшись, побежал к башне. Не прошло и минуты, как он возвратился, неся в руках толстые шерстяные арканы.

Смельчаки поднимались гуськом с двух сторон, на расстоянии вытянутой руки друг от друга. К их спинам были привязаны какие-то ноши, похожие на мешки или тюки. Перешептываясь меж собой, они вбивали очередные крючья и, цепляясь за них, рывками поднимались все выше и выше. Первые скалолазы несли за спиной только связки крючьев.

Сурхай, сделав знак рукой Хаджияву, показал на петлю.

— Кто вы? — спросил тихо и дружелюбно Сурхай.

— Это я, Амир-хан, — ответил знакомый голос.

— Наши! — обрадованно воскликнул Хаджияв.

Два темных аркана, словно две длинные змеи, метнулись вниз и, скользнув по поверхности огромных косматых папах, повисли перед лицами смельчаков. Оба ухватились за них руками и, запрокинув головы, крикнули:

— Тяните!

Сурхай и Хаджияв с помощью товарищей стали тянуть арканы.

Когда папахи показались у края, схватили за руки нежданных кунаков и подняли их наверх.

— Асаламалейкум, братья! — тяжело дыша, воскликнул чиркеевский Амир-хан.

Сурхай и Хаджияв бросились обнимать его.

— Быстрее помогите тем, — сказал Амир-хан, указывая в сторону обрыва. — Люди измучились. Они лезут с патронами, оружием и продовольствием, которое послали имаму жители нашего села… До рассвета надо поднять девяносто восемь человек.

Амир-хан сам схватил один из арканов и, опустив его вниз, крикнул:

— Лабаза, привязывай свой мешок и хурджин Абакара к веревке!

Вскоре наверх втащили хурджин и мешок, а затем Лабаза с Абакаром. Все защитники Шулатлулгоха собрались у обрыва, помогая смелой сотне чиркеевцев, пришедших на помощь имаму. С ними был и Ахвердиль-Магома.

— Вах! — восклицали восторженно мюриды, втаскивая очередных смельчаков на гору.

— Если бы передо мной появился отряд шайтанов, я был бы менее удивлен, — говорил Сурхай. — Только змеи сквозь землю и птицы по небу могли подняться с этой стороны на Шулатлулгох.

Сурхай послал одного из мюридов доложить имаму о прибытии помощи из Чиркея. С ним пошел и Ахвердиль-Магома. Имам не спал. Каждую ночь он проводил в мечети. Сидя на коленях, он то читал Коран, то отбивал земные поклоны, моля всевышнего послать победу войскам, сражающимся во имя истинной религии.

Но Ахвердиль-Магома не зашел сразу в мечеть.

Когда молодой мюрид с поклоном, представ перед имамом, доложил о прибытии помощи из Чиркея, Шамиль внимательно посмотрел на него и спросил:

— Кто тебя прислал сообщить об этом?

— Сурхай, — ответил мюрид.

— Не приснилось ли это во сне твоему наибу?

— Нет, имам, не приснилось! — воскликнул Ахвердиль-Магома, бросаясь к Шамилю.

— О аллах, нет предела чудесам твоим! — сказал имам, поднимаясь. Он пожал руку своему другу.

— С неба свалился, с кем пришел?

— С Амир-ханом и сотней чиркеевцев, принесли то, в чем бывает нужда у осажденных.

— Каким путем?

— Через ущелье, со стороны Шулатлулгоха.